Проклятие фараонов. Тайны Древнего Египта

Для ученого главное — найти настоящего виновника гибели именно археологов. Если речь идет о токсине, то естественно, что эта зараза может распространиться где угодно. Кроме того, токсин могли использовать и наши современники — наследники древних знатоков приготовления ядов.

Кроме того, грибок, о котором мы писали выше, обнаружен не только в организмах летучих мышей, обитающих в усыпальницах, но и в тканях самих мумий.

Смертельная западня

Конечно, не стоит винить эти грибок во всех смертных грехах. Многие из тех, кто имел отношение к исследованию захоронений или предметам, вынесенным оттуда, умерли по другим причинам. Но на эту версию следует все же обратить внимание. Вообще за прошедшие тысячелетия на крышках гробниц фараонов накопились целые слои ядовитых веществ. Ну, например, личинка анкилостомы — ее выделения ничуть не менее токсичны, чем тот самый грибок.

Египтяне, как мы уже говорили, были великими мастерами по части извлечения ядов из организмов животных, растений и т. д. Многие из них, оказавшись в среде, близкой к условиям их привычного обитания, сохраняют все свои смертоносные качества сколь угодно долго: время над ними не властно.

Есть яды, действующие при одном лишь легком к ним прикосновении, достаточно пропитать ими ткань или, к примеру, намазать стену; такие из них, как мышьяк или аконит, даже высохнув, нисколько не утрачивают своих качеств. Ничуть не хуже египтян об этом знали греки: достаточно вспомнить миф о Нессовой одежде, надев которую, умер Геркал.

Безусловно, жрецам Древнего Египта не составляло особого труда оставить на гробнице несущий смерть сюрприз. Вот текст итальянца Бельцони, археолога, еще в конце XIX века в полной мере испытавшего на себе всю тяжесть проклятия фараонов: «Нет в этом мире места более проклятого, чем Долина царей. Слишком многим из моих коллег оказалось не под силу работать здесь — в этих склепах не то что двигаться, дышать невероятно трудно. Люди то и дело теряют сознание. Все время приходится работать в облаке пыли до того мелкой, что она забивает не только глотку и нос, но и все поры. Легкие не выдерживают нагрузок… Но если бы это была только пыль! Мы дышим удушливыми испарениями, исходящими от мумий. Но и это не все: пещера (или галерея, как хотите), в которой уложены останки, выбита в скальной породе, и с потолка непрерывно сыплется слепящий песок. Мумии лежат повсюду навалом. Зрелище это ужасно, и мне стоило немало усилий привыкнуть к нему. Черные стены, мерцающие блики от зажженных факелов и свечей; в неверном их освещении каждый предмет, кажется, оживает, и они о чем-то толкуют между собой. Покрытые пылью арабы в набедренных повязках, со свечами и факелами в руках более всего походят на ожившие мумии, и все это вместе образует какую-то жуткую мистерию…