- В экспедиции приняли участие три кавказских еврея. Все трое были наши гелиопольцы из отступников. И не фанатики, люди самой высокой пробы. Забегая вперед, скажу тебе, что они тоже погибли. Все трое. Погибли как герои...
Слушая учёного, я молчал. Мне была понятна его боль по отношению к соплеменникам. К людям, которых в среде обманутого еврейского народа буквально единицы.
- Были ещё три великие личности в составе экспедиции, - продолжал рассказчик. - Двое из донских казаков: один - есаул, второй - урядник. По именам они себя не называли. Общались по званию. Оба были из казачьего корпуса атамана Платова, который, по приказу императора Павла, должен был добраться до Индии и помочь индийскому народу освободиться от английской короны. За что, кстати, императора Павла Петровича и ухлопали, - добавил историк с нескрываемой горечью.
- Так выходит, что экспедиция в Сахару была предпринята ещё в XIX веке?! - удивился я.
- В начале XIX-го, - уточнил историк. - Как раз во время нападения Бонапарта на Египет. Под военный шумок её и удалось организовать.
- И про казаков до меня что-то не доходит. Они что, хорошо знали турецкий?
- В совершенстве! И выдавали себя за турок, - улыбнулся антрополог. - Но самой загадочной личностью был последний член экспедиции: человек, который легко изъяснялся на любом восточном и европейском языке. Держался он всегда особняком, почти ни с кем не разговаривал. Обычно обращались к нему, но не он. Чаще всего с ним беседовал копт - тот, который жрец, и очень редко один из казаков.
- Они что тоже погибли? - спросил я.
- Из всей экспедиции уцелели только двое. «Загадочный» и есаул. И то только потому, что, придя в Каир, нигде не остановились. Сразу же купили какую-то рыбачью лодку, в ночь ушли вниз по Нилу. В дневнике экспедиции сказано, что в той лодчонке этим двоим удалось доплыть до Газы. Оттуда перебраться в Сирию, затем в Армению... Копт-телохранитель, который уцелел в пустыне и вышел с казаком и «загадочным» к Нилу, был убит на постоялом дворе в первую же ночь.
- А как остальные погибли? - спросил я. - Армянин, тройка твоих соплеменников, жрец-организатор экспедиции и казачий урядник?
- В дневнике о том, что происходило, написано очень скупо. У меня есть копия этого дневника. Треть в нем нацарапана по-арабски. Очевидно, начал писать походный дневник кто-то из коптов. Потом дневник вёл армянин. Его часть повествования написана по-турецки. После гибели армянина дневник писал один из евреев и тоже по- турецки. По почерку и стилю это хорошо видно. Дописывал же дневник казачий есаул. Конец его был на русском.
- И всё-таки очень интересно, дядя Ёша, что в дневнике написано? - решил я «прижать к стенке» учёного.
- Что-что? Возьми и почитай, - проворчал последний, доставая из своей бездонной папки потрёпанную тетрадку.
Я взял тетрадь в руки и понял, что передо мной опять копия...
— 52 —
|