- Это они в знак благодарности и уважения. Смотри, как расчувствовались! - засмеялся помор.
Когда девушки удалились, Добран Глебыч сразу стал серьёзным.
- То, что ты сегодня видел, Ар, наши земляки из соседних деревень даже и не подозревают. Мы для них просто потомки старообрядцев и только. Мы для них немного странные, потому что не признаём табака и водки. Непонятные, потому что у многих наших мужчин по две или даже три жены. Им, этим переселенцам из новгородчины, и в голову не приходит, что женщины выбирают нас, мужчин, а не мы женщин. К примеру, возьмут мои девчонки и выберут тебя своим мужем. Что ты будешь делать?
- Если честно, не знаю. Не думал на эту тему. Да ты ведь и сам мне сказал, что я их не достоин.
- Я смеялся, Ар. Ты достоин, ещё как достоин! Ну что ты будешь делать? - опять задал мне провокационный вопрос старейшина. - Ты ведь и сам видишь, что разъединять сестёр нельзя. Либо дашь согласие, либо откажешь. Так?
- Наверное, - промямлил я смутившись.
- Вот и всё наше мужское право. Древний дедовский закон. Но о нём в миру не знают. Там считают наших мужчин с сексуальными отклонениями... Для чего я тебе это говорю? Для того, чтобы ты, всё что мы тебе покажем, хранил от потомков христиан в глубокой тайне. О нас говорят: «Живут в лесу и молятся колесу». Это уже плохо! Могут догадаться, что речь идёт не о колесе, а о чём-то другом.
На несколько секунд Добран Глебыч замолчал. Потом, очевидно, собравшись с мыслями, спросил:
- Ты заметил, что физически мы несколько отличаемся от потомков новгородцев?
- Конечно, заметил, - оживился я. - Ваши женщины по своему совершенству, не красоте, а именно совершенству, что, пожалуй, выше понятия «красивое», вообще не имеют себе равных! Да и мужчины, я вижу, им под стать.
- Знаешь, почему это?
- Могу только догадываться. В вашем обществе до сих пор не остановился процесс духовной эволюции.
- Вот именно! Ты попал в точку, - улыбнулся Добран Глебыч. - Наше маленькое единство самодостаточно. Деньги для нас всего лишь полезный инструмент, не более. Специально добычей денег, как все в этом безумном мире, мы не заняты. Наше сознание не парализовано погоней за материальными ценностями. Мы все: и мужчины, и женщины - равнодушны к золоту, городским благоустроенным каменным ящикам, которые зовутся квартирами, к ненужным в наших условиях машинам. Мы берём из цивилизации только то, что нам подходит. Всё полезное. Заметил, у нас даже телевизоров в хатах нет! Хотя ретранслятор рядом. Зато проигрыватели в каждом доме и пластинок с хорошей музыкой тысячи.
- А какую музыку вы считаете хорошей? - спросил я.
- Прежде всего, народную. И не важно какого народа. Конечно стараемся слушать музыку свою. Но также любим немецкую народную музыку, итальянскую, французскую, испанскую, обожаем слушать песни балканских славян.
- Как я понял, в основном, вам нравится народная музыка потомков ариев, - перебил я рассказчика.
- Так оно и есть. Она нашим сердцам более понятна. Но мы любим и классическую музыку и признаём жизнеутверждающую эстрадную. Но я тебе не объяснил наш феномен. Помнишь, закон Мироздания: что внизу, то и вверху, что внутри, то и снаружи?
- Помню, - не понял я, куда клонит старейшина.
- А раз помнишь, то нетрудно догадаться, почему мы, «молящиеся колесу», физически отличаемся от остальных русских. Раз у нас с головой всё в порядке, то и с телом проблем нет. Ты встретил всего ничего. На Коляду увидишь всё наше здешнее общество. На самом деле люди другие.
- Наверное, влияют ещё и полигамные отношения? Ваши женщины выбирают красивых, духовных мужчин с хорошей наследственностью, - спросил я Добрана Глебыча.
- Конечно, влияют. Но корень в другом: во внутреннем мире человека. Закон, что внутри, то и снаружи - очень серьёзный. Посмотри, как вырождается городское население России. Психический дегенеративный комплекс, отражаясь на физическом теле, превращает его в уродливое лишённое всяких пропорций месиво из кривых костей, ущербной плоти и жира. Идёшь по городу - на людей смотреть неприятно. Вокруг тебя вышагивают одни уроды. Не мужчины и не женщины, а что-то среднее. У парней плечи узкие, зады как у женщины отвислые и широкие. Ноги кривые короткие, а руки наоборот длинные. А женщины во что превратились! Редко увидишь более менее пропорционально сложенную: либо кривоногие, худосочные, обтянутые кожей скелеты, ни груди, ни бёдер, ни лица. Такие часто бывают с длинными и грубыми мужскими физиономиями. Добавь ещё тупой эгоистичный высокомерный взгляд. Либо контингент, противоположный первому: это обросшие толстым жировым слоем туши. У них огромные отвисшие животы, уродливые короткие ноги и жирные тупые лица. Да что я тебе рассказываю, ты же ведь и сам всё это наблюдаешь и не один год, - спохватился мезенский философ. - Обидно, что люди не понимают, что с ними происходит и почему. До них не доходит, что все беды от неправильной жизненной ориентации. И деньги, и вещи должны быть для людей, а не люди для них. Вот к чему ведёт полная материализация сознания. К духовной смерти. Если началось разрушение физического тела, то это уже конец. Оно разрушается последним. Раньше дегенеративные процессы, идущие в наших городах, тормозились притоком сельского населения. Как ни крути, в деревнях люди другие. Но в наше послеперестроечное время, в связи с гибелью русской деревни, этот поток иссяк. И процесс деградации теперь, идёт семимильными шагами. Но нас занесло на другую тему, - грустно улыбнулся Добран Глебыч. - Говорили о северных родах, а закончили дегенеративными процессами, которые царствуют в нашем российской обществе.
- Это одна тема, - заметил я. - И я рад, что мы её немного коснулись. Я получаю от тебя разносторонний, многогранный ответ, что нас всех ждёт. Ты, как я понимаю, всё пытаешься ответить на мой вопрос.
- Сам того не желаю, но пытаюсь и ещё до конца не ответил.
- Неужели, есть что-то ещё, чего я не знаю?
- Ты много чего не знаешь, - усмехнулся старейшина. - Это воздействие на человека пищевых вкусовых химических добавок, влияние на наш генофонд генно-модифицированной пищи. Она со всех сторон уже хлынула в Россию. Влияние на наше здоровье ослабляющих иммунную систему прививок.
- Со всем этим ужасом меня знакомили, - остановил я Добрана Глебы ча.
- Тогда я в тебе ошибся, прости. Но есть ещё одна беда, про которую ты можешь и не знать.
- Что это ещё за беда? - насторожился я.
- Очень скоро по данным нашей, если можно так сказать, разведки в Кремле.
«Ничего себе, - подумал я. - У них есть даже в правительстве свои люди!»
— 327 —
|