|
Например, мы говорим, что в Империи все политизируется. Уже с детского сада ребенка помещают в мир, где вместо папы, мамы главным примером для подражания, объектом для любви называется дедушка Ленин. Дальше больше: политизированы октябрята, еще политизированнее пионеры, сверхполитизированы комсомольцы и т. д. Политический смысл обретает уборка урожая, открытие залежей полезных ископаемых, полет в космос, и уж само собой, публикация романа, съемка фильма и даже постановка балета. Оказываем экономическую пользу, но с политическим смыслом: продаем оружие, но не тем, кто платит деньгами, а тем, кто сулит политический результат, и т. д. На Западе все предметы, все действия, все организации попадают в сферу расчета. Уже с детства человека приучают к обращению с деньгами, учат не познанию мира, а денежным профессиям. Но дети, тем более отроки становятся объектами завораживающей детской индустрии. Для детей снимаются фильмы, строятся сказочные города. Однако все это в первую очередь коммерческие предприятия, а уже потом все остальное. Коммерческий смысл обретают выборы в парламент, выборы президента и даже объявление войны. Сейчас, когда мы на пороге рождения новой науки – науки о человеке, Запад выбирает лишь тот путь познания человека, в котором можно потратить много государственных денег, заработать много своих, а отнюдь не тот, где родится истина. На Востоке все сферы идеологизированы. Бизнес там превращается в некое клановое действо, иерархия общества не дает возможности сделать политическую карьеру или коммерческий прорыв, минуя законы сложившейся структуры общества. Государственные решения Китая, Кореи, Японии часто кажутся политически беспомощными, однако удивительным образом не разваливают единства народа, сплачивают нацию в единое целое. Нам кажется, что между умирающей с голода Северной Кореей и процветающей Южной нет ничего общего. На Севере рабское послушание и абсурдные лозунги, а на Юге рынок, демократия и процветание. Однако стоило на Юге разразиться экономическому кризису, и мы увидели привычное лицо Востока: граждане добровольно понесли сдавать золото, дабы помочь государству. Или, например, проблема, кто кого любит. Допустим, мы утверждаем, что нас (имперцев) не любят на Западе. Причина нелюбви понятна – нас боятся. Боятся же потому, что не понимают, не чувствуют, что мы выкинем в следующий момент. Запускаем все эти фразы в векторный треугольник и получаем на выходе, что западных людей не любят на Востоке. Не любят потому, что боятся, а боятся потому, что считают беспринципными людьми, готовыми за Деньги на любую пакость. Соответственно Империя всегда не верит. Востоку («Восток – дело тонкое, Петруха!»), поскольку никогда не знает и не понимает восточной души, восточной морали, странной способности к внешнему лицемерию при внутреннем фанатизме. Легко понять, что в этом треугольнике все происходит так потому, что Запад сталкивается с Империей в политической сфере, Восток борется с Западом в сфере коммерции, а Империя Конкурирует с Востоком в идеологическом пространстве. — 52 —
|