|
Однако вернемся в екатерининские времена. Тогда еще никто не ведал, что начинается нора великой русской литературы, ее золотой век. Все были уверены, что наступает золотой век театра. Собственно, и Сумароков, и Фонвизин старались‑то в основном для театра. Театр был воистину идефикс всей страны (читай – дворянства) и том 36‑летии. Все буквально бредили театром. И тут опять не обошлось без великого Петуха. При желании его можно даже поставить впереди Сумарокова или Бестужева: речь о Федоре Григорьевиче Волкове (1729–1763). И про‑жил‑то всего 34 года, и в своей фазе был всего два года, а во многом определил все ее течение. Имя его ни мало ни много «отец русского театра» (В. Белинский). Под его «бешеный» темперамент писал роли Сумароков. Волков примыкал к дворянской оппозиции и участвовал в свержении Петра III. Был он человеком, по мнению многих, выдающимся по всех смыслах, что, скажем прямо, ирису те деятелям театра не во все времена. Каким титаном мог бы стать, а умер от простуды! В который раз убедишься, что Петухи, как и их зоологические братья, зарю встречают, а там уж пусть другие ковыряются. Но и за это – слава Петуху! В 1770–1780 годы уже идет театрализация всей страны, что, поверьте, тогда было просто чудом: страна‑то совсем темная была. Выводов и морали не будет, как и прогнозов. Пофантазируйте сами! Ну а необходимые для расчетов Петухи‑предтечи перед нами: Андрей Сахаров (1921–1989), Борис Стругацкий (1933), Геннадий Хазанов (1945), Юрий Никулин (1921–1997), Марк Захаров (1933), Никита Михалков (1945). Ну и, конечно, с нетерпением ждем Петухов нового призыва. («Театральная жизнь». – «Зазеркалье», 1995, № 33) Автору, при его очень напряженном отношении к театру, было непросто предрекать наступление театральных времен. Однако реальность превыше всего. Подъем в горячо любимом кино когда еще будет. Театральная же жизнь вовсю бурлила уже и в 1995 году, когда писалась статья, и позже забурлила еще сильнее. И все‑таки невозможно дважды войти в одну реку В темные времена Третьей России театр был принципиально важен для резкой активизации светской культуры. Сейчас театр отрабатывает локальное освобождение от былых оков совдепии и вряд ли слишком занят рождением новых культурных пространств. Впрочем, и тогда театральный бум дал неожиданный поворот, породив не великих драматургов, а великих поэтов и писателей. Что касается театральных эффектов нашего времени, то они нужны всего лишь для того, чтобы привлечь к нам внимание всего мира. Смысл очень прост: пусть мы станем центром всеобщего внимания, и уж тогда мир обязательно услышит нас, когда нам наконец‑то будет что сказать. Пока же нам сказать нечего и, видимо, не скоро появится, если ссылаться на аналогию все с той же Третьей Россией. Страшно, ей‑богу, читать все эти списки «великих» деятелей культуры на фоне того фантастического величия, каковое возникнет при Александре I и особенно при Николае I. Неужели и мы будем так же убого выглядеть на фоне титанов новорусской культуры середины XXI века? Увы, все больше доказательств того, что именно так оно и будет. Впрочем, вся прелесть логической фазы не в реализации, а в замахе. Поэтому наше дело – орать о своем величии. Глядишь, внуки действительно будут великими. — 112 —
|