|
В день кончины епископа я сослужил ему. Когда владыка причащался Пречистой Крови из Потира, его лицо наполнилось сиянием, радостью, что он соединился со Христом. Анна Шуртина: ...8 мая, по окончании Божественной литургии, был совершен крестный ход от Преображенского собора до часовни в честь великомученика Георгия Победоносца. По окончании крестного хода я вернулась в здание Епархиального управления, а владыке нужно было посетить еще ряд мероприятий. Если честно, я подумала, что после столь насыщенной программы владыка на всенощную уже не приедет, – есть же какой‑то предел человеческим силам! И каково было мое удивление, когда перед началом всенощного бдения зазвонили колокола и архиерейская «Волга» подъехала к храму, оттуда вышел владыка и направился в собор. По окончании вечернего богослужения я стояла на территории храма, ждала машину, чтобы поехать в монастырь. Машина, которая должна была вот‑вот подъехать, все никак не приезжала. Владыка уже вышел из храма, я взяла благословение, отошла в сторонку в ожидании машины. Архиерейская «Волга» начала отъезжать, вдруг остановилась, владыка открыл окно двери и сказал: «Садись в машину»; я начала говорить, что мне нужно в монастырь, что машина должна скоро подъехать. Но владыка повторил: «Садись!» По дороге в монастырь я, как всегда, читала вечерние молитвы (пишу «как всегда», потому что часто, задержавшись в Епархии, Анна Васильевна (водитель владыки) вначале везла владыку домой, а потом уже завозила меня, и пока мы ехали в Борисовку к владыке, я успевала для всех нас прочитать вечерние молитвы). Подъехав к монастырю, мы вышли возле стройки, где на тот момент вовсю забивали сваи для строительства игуменского корпуса. Владыка подошел к рабочим, о чем‑то их спрашивал. Я ходила по стройке, с интересом смотрела, как устанавливают сваи, и в какой‑то момент, когда владыка освободился спросила: «Почему практически все сваи разной высоты, как же их будут выравнивать?», при этом где‑то в подсознании понимала, что владыка, наверное, не может знать ответа на этот вопрос, – это же строительные «мудрости». Но владыка очень живо начал объяснять, что потом, когда установят все сваи, их начнут наращивать до определенной высоты и выравнивать. Тогда я сказала, что, судя по количеству свай, игуменский корпус будет большим, на что владыка ответил: «Да!» И дальше с энтузиазмом продолжил: «Вот здесь будет келья настоятельницы, здесь будет кухня, там гостиная, а по центру будет большая лестница, ведущая на второй этаж...» Стоя на земле, вокруг одних свай, мне сложно было представить, как это будет выглядеть на самом деле, но я видела, с каким интересом владыка обо всем рассказывает, как он живо все представляет в своем воображении. Почему так дословно помню и пишу обо всем сказанном владыкой, потому что на следующий день, когда владыка почил, я испытала настоящий шок. Невозможно было вместить, что дорогого владыки уже нет с нами. Думалось только об одном: «Я же только вчера вечером с ним разговаривала! Владыка же так живо обо всем рассказывал, и ничто не предвещало беды...» В тот вечер, благословляя меня в последний раз перед отъездом в Борисовку, владыка сказал: «Ну, с Богом, Анечка!» Это были его последние слова – слова благословения, обращенные ко мне... — 163 —
|