|
He в том дело, что Феодор Студит следовал чрезмерно комплиментарному стилю византийского эпистолярного и дипломатического языка. И не в том, что он отрицал византийский взгляд на достоинство Константинопольской кафедры или других восточных патриархов. Он и их величал неумеренными титулами, как, например: «святая, апостолическая, божественная глава»; «всех святейший отец отцов»; «светило светил». Иерусалимскому писал: «ты первый из патриархов». Константинопольского Никифора он именует «первейший y нас, главнейший y нас архиерей, Божественная и верховная из священных глав вершина , великое солнце православия». Феодор Студит считает пять патриархов равными по чину — ?????????. Высшую власть в церкви он мыслит пятиглавой (?о ????????????), a церковь — пятиглавым церковным телом (?о ???????????? ?????????????? ????). A эпитеты, прилагаемые Феодором к папе, имеют в себе и нечто добавочное: и в смысле чести, и в смысле первенства, и в смысле главенства, и — наконец — в смысле власти (!). Он по‑римски выводит все это из понимания первенства апостола Петра: Петр был «первостоятелем апостолов, первоначальником, первопрестольником — ??? ????????? ???????????, ?????????, ???????????». Ему дарованы ключи Царствия Небесного и достоинство пастыреначальства (?о ???????????? ??????). Посему Римская церковь есть главнейшая из Божиих церквей, первейшая всех церквей, первошествующая (??????????? ??? ????????? ??? ????, ????????, ????? ????????? ?????????????). Римский епископ, как преемник апостола Петра, есть «пастыреначальник церкви поднебесной, первопрестольный, главнейший между патриархами, божественная глава всех глав ». A еще важнее: «К нему следует обращаться за разрешением сомнительных и спорных вопросов, как делалось издревле и от начала по отеческому преданию, ибо там верховнейшая из церквей Божиих . Ему, как преемнику апостола Петра, необходимо сообщать обо всем вновь вводимом в кафолическую церковь отступниками от истины». «По издревле установившемуся обычаю без его ведома нельзя составлять собора ». И (наконец, всего сильнее!!) «от него (папы римского) зависит авторитет вселенского собора — ? ?о ?????? ?????????? ??? ???????????? ???????». (Epist. II, 129, col. 1420. A. Migne.) В последнем изречении содержится, несомненно, римское понимание власти папы над соборами. Недаром римские богословы высоко превозносят за это Феодора Студита, a восточные безуспешно стараются свести доктрину Феодора к обычным размерам общей восточной традиции. Некоторые, впрочем, причисляют преподобного Феодора к партии меньшинства, которая действительно существовала, усваивала эту римскую теорию от легатов Рима, но победить на Востоке не могла. Однако история не знает такой партии. История знает только монашескую дружбу Константинополя с Римом с V в., закрепившуюся в эпоху иконоборчества. Вот она и представлена ярко Феодором Студитом. A затем в 60‑е гг. IX в. она превратилась в ромофильскую партию «игнатиан», противников Фотия. Игнатиане и практически признали главенство Рима. Это было бы необъяснимо, если бы римская доктрина главенства папы не имела корней в традиции константинопольских монахов. Феодор Студит и является ее первым и ясным выразителем. Конечно, это еще не «ватиканская непогрешимость», но и не византийское учение только о первенстве чести. Самому Феодору Студиту нам тоже нет нужды приписывать какую‑то «непогрешимость». И, как другим святым отцам, надо позволить в чем‑нибудь ошибиться. Св. Афанасий ошибался в Маркелле и в св. Мелетии. Св. Василий Великий — в Аполлинарии. Св. Епифаний и св. Кирилл — в Иоанне Златоусте. Блаж. Феодорит — в Нестории. Почему же не допустить и y преподобного Феодора неумеренного увлечения Римом? — 439 —
|