|
Аналогичное предупреждение о своеобразии религиозно-инициационных текстов делает В. С. Семенцов, видящий функциональное своеобразие «Бхагавадгиты» в том, что «То, что мы воспринимаем в ней как "изображение" абсолютной реальности, в действительности не есть объективная система онтологии, не есть описание того, что "существует на самом деле": это скорее предписание, команда применить определенным образом данный стих, данную формулировку, чтобы привести ум (психику) в некое особое состояние длящегося знания (само по себе совершенно неописуемое, поскольку находящееся за пределами субъектно-объектных отношений)»[539]. «Тексты ведийского канона – это не осколки умозрительных систем, но ряд сугубо практических наставлений, сообщаемых ученику для того, чтобы в нужный момент, при совершении нужного действия, он оказался таким, "кто это так знает"… Имея дело не с описанием, а с "инструкцией", можно приблизиться к возможному ее "смыслу" лишь путем некоторого рода примитивных "мысленных экспериментов", подстановок себя на место того, к кому обращено наставление»[540]. Авторов такого типа текстов «не интересовало "познание" мира в том смысле, какой мы привыкли вкладывать в это слово. Для них было важно только одно: любыми средствами привлечь в строго определенный момент внимание участника ритуала к определенному образу (картине, мифологеме), числу и т.д»[541]. «Принцип действия нашего текста чрезвычайно прост. И, однако, понять его - в том смысле, в каком мы говорим о "понимании" литературного текста, - невозможно, поскольку между излагаемыми в нем «предпосылками» и результатом стоит не умозаключение, а определенная деятельность, корую, вообщегворя, восприизвести мы не умеем.. Вместо описания упанишада предлагает нам рецепт, и в этом ее необычность и для нас некая недосягаемость»[542]. Эзотерические тексты, моделирующие перестройку сознания, призваны совершить своего рода “инициацию”. Философии этот «процесс перестройки сознания адепта через его инициацию в “тайную доктрину” космогонического и антропогонического содержания»[543] может дать интереснейший антропологический, психологический, феноменологический материал, но сам по себе философией он не является. Если такие тексты счесть обычным, учительным инструктажем, то мы рискуем ошибиться в его восприятии и приписать ему то, чему на самом деле этот тест учить не собирался. Так, например, проповедь радикального имморализма в некоторых эзотерических культах было не инструкцией для поведения в быту, а лишь учебным, инициационным средством для пантеистического воспитания адептов (надо сломать все барьеры межуд собой и Единым, в том числе свое самосознание и в медитативном труде снять вообще все разделения, все дробления – в том числе и различение добра и зла). В гностических текстах женское божество называет себя и блудницей и святой, и невестой и женихом, бесстыдной и скромной, войной и миром[544]. В другом гностическом же гимне тот, кого они именовали Иисусом, повелевает ученикам вести вокруг себя хороводы и на все его взаимоисключающие возгласы отвечать “Аминь”[545]. — 136 —
|