|
Сознавайте себя грешником, приходящим к Спасителю, ничтожною тварью, дерзающей обращаться к неисповедимо Великому Творцу, сознавайте свою нищету, и худородие, и крайнее недостоинство беседовать с Богом. Если сознаете — это великое добро, выражайте свои молитвы Богу и чувства сердечные своими словами. Хорошо, если ясно , разумно, сознательно представляете свои духовные нужды и выражаете их с простотою, не выискивая слова, ибо Бог знает сокровенные мысли нашего сердца, и когда нет слов выразить, то молитесь «воздыханиями неизглаголанными»[391]. Оставьте всякие vide des puissances, nuit obscure[392] и проч. Жалею, что попалась Вам эта книга — она нам может много повредить. Но этим я не ругаю самую книгу нисколько. Не думайте, дорогой батюшка, отец Давид, каким изложенный Вам вид молитвы является. То есть — есть ли это высший, или низший, или средний вид молитвы. Впрочем, скажу, по преподобному Симеону Новому Богослову, это средний вид молитвы[393]. Низший — с воображением. Не сбивайтесь покамест с этого вида молитвы. Не думайте также, что если мы с Вами говорим о покаянии как обязательном элементе или основании всей нашей жизни, то это значит, что не неведомы такие высшие состояния, когда покаяние «кончается». Подобно тому как неизъяснимым образом великий страх Божий по достижении какого — то крайнего напряжения перерождается в любовь Божию. Говорю Вам то, в чем уверен, что сам пережил…] Но горе мне, окаянному: хочу я кончить эти тягостные для меня ссылки на мой ничтожный опыт. Вот что говорит преподобный Исаак Сирин: «Духовное ведение по природе своей позднее делания добродетелей. Тому же и другому предшествуют страх и любовь. И опять — любви предшествует страх. Всякий, кто, не стыдясь, говорит, что можно приобрести последние без делания первых (то есть приобрести ведение прежде делания добродетелей или любовь прежде страха), несомненно полагает первое основание для погибели души своей. Таков путь Господень, что последние рождаются из первых»[394]. Письмо 5. О том, как должно подвизаться умом[395]Вопросы о духовном опыте молитвы. О понятии сердца. О молчании ума у свт. Дионисия Ареопагита. О мистике как уходе от Креста Ваше искание метафизических понятий о сердце мне не нравится, все это не на пользу, не на созидание, а на разорение. Объясните мне, как это Вы понимаете? Когда Вы погружаетесь в nuit obscure или vide des puissances — то Ваш ум, совершенно свободный от всякой мысли, все-таки где же находится? Там, где и плотяное наше сердце, в груди (левой части) или еще где, или Вы его совершенно нигде не ощущаете, а просто погружаетесь в совершенное безмыслие, в некую пучину? И совсем ли ничего не помышляет Ваш ум или помышляет как-нибудь о Боге? А может быть, и молитву творит? И если да, то какую и как? Словами, или только чувством сердца (плотяного), или только умным, не выражаемым никаким словом устремлением к Богу? Видит ли что при этом ум Ваш или нет? Все это непременно объясните мне, очень прошу, потрудитесь, если возможно. Я тоже над этим тружусь, и не себя ради, потому что непосредственно меня это не занимает. — 124 —
|