|
…Однажды одна верующая мама попросила проконсультироваться по поводу своего сына, которому исполнилось тринадцать лет. С одним братом из нашего монастыря мы шли по безлюдной улице окраины Москвы и, подходя к десятиэтажному дому, я выразил такое предположение своему спутнику: «Мы сейчас войдем, посадим маму и сыночка рядышком. Я буду задавать вопросы мальчику. Если на первых пять вопросов вместо него ответит мама, то значит в конфликтной ситуации (мальчика выгнали из школы, он чего-то там набедокурил) виновата в большей степени она». Мы позвонили, зашли в дом, усадили маму и сына напротив и начали задавать вопросы. — Как тебя зовут? — это я подростку задаю вопрос. — Паша, — отвечает мама. — И сколько тебе лет? — Тринадцать нам исполнилось в мае, — отвечает мама… Не на пять, а на десять (!) первых вопросов отвечала мама, а мальчику оставалось только кивать, понуро уставясь в пол. Скорее всего, у них уже существовал такой стереотип отношений, сын просто-напросто не участвовал в ситуации. После беседы втроем я пошел с мамой на кухню, а мой спутник остался беседовать с «проблемным ребенком». На кухне я долго и упорно объяснял маме, что перевоспитывать ей нужно прежде всего саму себя… Постоянно опекающим родителям бывает очень трудно понять, что их опека по отношению к ребенку является чрезмерной . Почему те или иные самые добрые намерения оказываются подавляющими, а не помогающими? Как будет выглядеть ситуация в случае отсутствия контроля, постоянных напоминаний, указаний, запретов на самостоятельные действия? Священнику стоит задать эти вопросы обеспокоенной родительнице, оказывая душепопечительную помощь не только в рамках заявленного вопроса, но и гораздо шире. Матери или отцу достаточно непросто понять, что их собственный ребенок — уже взрослый человек. Понимание иногда приходит самым неожиданным образом. В связи с этим расскажу еще одну историю. Чрезмерно опекающая мать, которая с детства считала своего сына беспомощным и болезненным, безвольным, слабохарактерным, ни на что не способным, однажды пришла к нему на работу. Сын ее в то время работал руководителем довольно-таки солидной торговой организации. Маме пришлось подождать у него в кабинете некоторое время, и, пока он нашел возможность поговорить с ней наедине, она стала свидетелем того, как к нему то и дело заходили его подчиненные и он, очень строго и властно отчитывая их, давал им самые различные указания. Поскольку эта женщина дома проявляла себя как властная мать, а на работе как зависимая от собственного властного начальника подчиненная, то, увидев происходящее на ее глазах, она почувствовала, что в ней что-то очень резко изменилось в отношении к собственному сыну: сломалась прежняя властная установка. В какой-то момент мать ощутила себя в кабинете собственного сына беспомощной подчиненной, которая находится в кабинете властного начальника. С тех пор (наконец-то!) она стала относиться к собственному сыну как к совершенно взрослому человеку. Впоследствии она рассказала сыну о том, что эта ситуация помогла ей изменить свое отношение к нему. — 145 —
|