|
Изложив вкратце основные догматы христианской веры — о Троице, о сотворении мира, об Ангелах и диаволе, о грехопадении и Боговоплощении, — Григорий совершает этимологический экскурс «для любителей науки и изящества». Слово «пасха», говорит он, на еврейском языке означает «переход»: исторически термин указывает на бегство израильского народа из земли Египетской, духовно же — на «переход и восхождение от дольнего к горнему и к земле обетованной». В греческом же языке слово pascha созвучно глаголу гахох — «страдать». В этом Григорий, вслед за Мелитоном Сардийским, видит указание на страдания Христа, прообразованные закланием пасхального агнца в Ветхом Завете. Говоря о заклании пасхального агнца, Григорий Богослов отмечает, что, по закону, агнец должен быть «совершенным», символизируя совершенство Христа по Божеству и человечеству; «мужского пола» — потому что приносится за целого Адама и потому что «не несет на себе ничего женского, немужественного»; «однолетним» — как Солнце правды; непорочным и нескверным — как врачующий всякий порок и всякую скверну. Агнец съедается вечером — потому что страдание Христово произошло в конце веков; агнец должен быть не вареным, но испеченным на огне — «чтобы слово наше не имело в себе ничего необдуманного, ничего водянистого и развязного, но было твердо, крепко и искушено очистительным огнем»; агнец не должен быть оставлен до утра — «ибо многие из наших таинств не выносятся для внешних». Агнец съедается с поспешностью — поскольку в христианской жизни недопустимо медлить и оглядываться назад, подобно жене Лотовой (Быт 19 :26); с горькими травами — «ибо жизнь по Богу горька и трудна»; с жезлом в руках — «чтобы ты не преткнулся помыслом, слыша о крови, страдании и смерти Бога, и чтобы не стал безбожником, думая быть защитником Божиим, но смело и без сомнений вкушай Тело, пей Кровь… без неверия воспринимая слова о плоти и не соблазняясь по поводу страдания». Подобного рода развернутые аллегорические толкования ветхозаветных текстов весьма характерны для Климента, Оригена и других представителей александрийской традиции. Ветхий Завет лишь прообразует «таинства» Нового Завета и ведет к их лучшему пониманию. В этом смысле пасхальное празднество христиан есть переход из Ветхого Завета в Новый, от Пасхи подзаконной к Пасхе христианской; оно есть восхождение от земли на небо, от дольнего к горнему. Но и сама христианская Пасха, совершаемая нами на земле, есть лишь прообраз той непрестанной Пасхи, в праздновании которой участвуют верующие в Царствии Божием: — 481 —
|