|
(4) Ibid 31, 982. (5) Эта же мысль в De dono persev. c XXIV, 67: Qui ergo hunc fecit ex semine David hommem iustum, qui nunquam esset iniustus, sine ullo merito praecedentis voluntatis eius; ipse ex iniustis facit iustos sine ulle merito praecedentis voluntatis ipsorum, ut ille caput, hic membra sunt eius. Qui ergo fecit ullum homnem, sine ullius eius praecedentibus meritis, nullum, quod ei demitteratur, vel origine trahere, vel voluntate perpetrare peccatum: qui fecit ullum talem, ut nunquam habuerit habiturusque sit voluntatem malam; ipse in membris eius ex mala voluntate bonam. Et illum 597 Следует еще отметить одну черту учения бл. Августина о благодати и свободе: был ли он (согласно позднейшей терминологии), супралапсарий или инфралапсарий? Иными словами, относится ли предопределение во спасение или отвержение к состоянию человека до первородного греха или после (и вследствие) его? Прямо в таком виде вопрос перед бл. Августином не возникал. Он думал, что человек мог устоять в невинности силою своей первозданной свободы, вспомоществуемой (или же не вспомоществуемой —это до конца не ясно) благодатью, но он делает весьма вразумительное сопоставление того и другого состояния, причем приходит к заключению, что спасающая благодать во Христе послегрехопадения больше той, которая дана была до него, ибо последняя дает искупленным сделаться из злых добрыми in aeternum. «Если бы такую благодать имел первый человек, он никогда бы не пал. Но он был предоставлен своей свободе воли, которая «достаточна для зла, но недостаточна для добра, если не поможет всемогущий Бог. Если бы первый человек не оставил эту помощь своей свободной волей, он был бы всегда добрым; но оставил и оставлен. Т. о., он имел здесь свободу выбора и для оставления, и для утверждения. Такова была первая благодать, данная первому Адаму. Вторая много могущественнее, потому что ею не только восстановляется утраченная свобода, но без нее он и не может ни постигнуть благо, ни утвердиться в нем: non solum posse quod volumus, verum etiam velle quod possumus. «Первая свобода воли была posse non peccare, новейшая же много больше — non posee peccare; prima erat perseverantiae potestas,, donum posse non deserere; novissima ent felicitas perseverantiae, bonum non posse deserere (1). Если избрание совершается вне какого либо личного свойства, всецело по произволению Божию, и относится лишь к ограниченному числу избранных, предопределенных до сотворения мира, то не является ли судьба неизбранных предопределением к гибели или отвержением, reprobatio? Не есть ли это как бы неустранимая тень положительного избрания, так что praedestinatio включает в себя и reprobatio, как и провозгласил это в своей логической неустрашимости Кальвин? Последний не остановился перед тем, чтобы не избранных вовсе исключить из числа искупаемых кровью Христовой. Замечательно, что этот последний шаг у бл. Августина мы наблюдаем не в специально посвященных доктрине предестина- — 545 —
|