|
465 имеем, с одной стороны, определенно окачествованное произрастание из зерна, т. е. уже сущую в творении и теперь лишь воскресающую личность, и с другой — присущую восстановлению жизни растительную силу зерна. Если перевести этот образ, принадлежащий жизни растительного мира, на язык антропологии, то получается утверждение, что в воскресении определенная духовная личность принимает, точнее, возвращает себе растительную энергию для восстановления полноты жизни своей, не только духовной, но и телесной или, точнее, духовно-телесной. Смерть состоит в отделении тела, в котором и выражается воплощенность, принадлежность к этому миру человека, от его души и духа, пребывающих в нераздельности и после смерти, в загробном существовании. Душа пребывает бессильна удерживать связь с телом и оживлять его, чем и сама она приводится в состояние потенциальности. В воскресении же она снова принимает от Бога эту энергию «зерна», животворящую силу, и по повелению Божию снова образует себе тело, ей свойственное. Это тело вещественно заимствуется из природного мира, к которому принадлежит. Воскресение постольку не есть новое творение, ню лишь восстановление созданного в его полноте, Каждый человек получает свое собственное тело, которое он имел (хотя и в измененном состоянии, о чем ниже), через энергию души. При этом важно уразуметь, что это тело не есть творческое создание человеческого духа, который к такого рода «объективации» и неспособен, но именно души, которая послушна здесь воле Божией («услышат глас Сына Божия и услышавши оживут» (Иo. V, 25). Поэтому в воскресении нет места человеческой свободе, присущей духу, но действует как бы природная необходимость в соединении с пассивностью, в данном случае свойственной душе. При этом душа не вновь получает, но лишь восстановляет силу, которую ей была присуща прежде смерти, когда человек жил и телесно. Можно еще сказать, что эта пассивная, в этом смысле женственная субстанция, отнесенная к всечеловеческому многоединству, есть душа мира. Иными словами, воскресение мертвых совершается Божиим действием именно в душе мира, или всей стенающей твари, которая оживает в победе над смертью. Воскресение мертвых поэтому есть действие Божие не только в применении к каждой отдельной человеческой души, но и ко всему целокупному Адаму, и больше того, ко всему творению, в котором вместе с преображением торжествует и всеобщее воскресение. Противоречило бы этому многоединству человеческого рода, — одинаково как Ветхом, так и в Новом Адаме, — если бы воскресение совершалось лишь для каждого отдельного челове- — 424 —
|