|
Таким образом, вершиной человеческого творчества оказывается "умное делание" - исихазм, то есть достижение подвижником бесстрастия, внутреннего покоя и тишины, богословие "умной" молитвы. Достигаемое в исихазме бесстрастие - не простое умерщвление страстей, но высвобождение в человеке его "лучших энергий" [127] . Подвиг этот состоит в упрощении ума, в очищении его от всего внешнего, чувственного, греховного и раздробленного, дабы, вернувшись внутрь, к простоте Единого, он мог, восприняв Божественные энергии, достичь Фаворского света. "Исихастское богословие в своей сущности - это поэзия по образу Поэта-Творца, это рождение слова по образу… Слова" [128] . Именно в силу этого "поэтика исихастского богословия совпадает с его поэзией. Поэзия есть творческая синергия подвижника-исихаста с Самим Поэтом-Творцом всего бытия, поэтому поэзия творит свою реальность и совпадает с ней" [129] . В этом смысле творчество не "отражает" жизнь, а само является высшим ее проявлением. В наибольшей полноте этот процесс жизнетворчества осуществляется непосредственно в Церкви, в самом церковном богослужении, являющем собой таинственно совершающееся Боговоплощение. Ибо церковное богослужение содержит не только воспоминание о каком-либо Евангельском и церковном событии, облеченное в художественные символы, но и само их совершение, саму их реальность: Христос действительно таинственно рождается в Рождество, действительно умирает в Страстную Пятницу и действительно воскресает во Святую Пасху. "Господь продолжает жить в Церкви в том образе Своего земного явления, которое, совершившись во времени, продолжает существовать во все времена" [130] . Дух Святой, пребывающий в Церкви, имеет власть актуализировать реальность земного существования Спасителя и священных церковных событий и делать детей Церкви их действительными соучастниками и свидетелями. Красота церковного богослужения - это Слава Божия, явленная церковному народу. Это - то умное художество, которому открывается в Церкви "небо на земле" ("В храме стояще Славы Твоея, на небеси стояти мним" ). Церковное предание свидетельствует о том, что именно эта неизреченная Красота и была главным аргументом для равноапостольной княгини Ольги, когда она "выбирала веру". Эта Красота и объединяет художественную и богослужебную жизни Церкви в едином творческом устремлении, направленном к преображению мира и обожению человека. Суть в том, что феноменальное здесь претворяется в онтологическое: человеческое церковное покаяние оказывается в то же время "баней пакибытия" , а вкушение Крови и Тела Христовых - Причастием. — 89 —
|