|
Григорий описывает философа как ангелоподобное существо, совмещающее в себе совершенства античных мудрецов со святостью христианина. Он искренне убежден в том, что он сам полностью соответствует этому идеалу, в отличие от того, кого он прежде считал за идеал, но кто не оправдал его надежд: Нет ничего более непреоборимого, чем философия, ничего более неуловимого. Все может ослабеть, только не философ… Непреодолимы только двое — Бог и ангел; а третий — философ, нематериальный в материальном, неограниченный в теле, небесный на земле, бесстрастный в страданиях… Поскольку же слово наше изобразило философа.., в соответствии с этим портретом рассмотрим самих себя, ибо, думаю, и я имею Духа Божия … [354] Итак, чем опечалят меня те, которые все привлекают (для обвинения)..? Назовут неучем? Одну только мудрость знаю я — страх Божий… Что же до другой мудрости, то часть ее я сам оставил, а часть надеюсь и уповаю приобрести, полагаясь на Духа. [355] Обвинят за бедность, в которой мое богатство? Но я охотно сбросил бы с себя эту одежду, чтобы нагим идти по терниям жизни. Я бы и этот тяжкий хитон сложил с себя как можно скорее, чтобы облечься в более легкий. [356] Назовут предателем родины..? [357] Но разве есть у меня земная родина — у меня, для которого всюду родина и нигде нет родины..? Что же еще? Низложат с престолов? Но разве с удовольствием вступил я на престол сейчас и вступал ранее? Разве ублажаю я восходящих на престолы..? Лишат председательства? Но когда и кто из благоразумных людей восхищался этим..? Не допустят к жертвенникам? Но знаю и другой жертвенник, образами которого являются нынешние жертвенники… и на который восходят через созерцание… Изгонят из города? Но не из небесного града.[358] Работая над автопортретом, Григорий пользуется двумя источниками — античным философским наследием и новозаветным благовестием. Космополитизм киников, которые весь мир называли родиной, сочетается у него с учением апостола Павла о" "странничестве" "в мире, где христиане не имеют постоянного града, но ищут будущего. [359] Античное восприятие тела как" "одежды" ", в которую облечена душа, сочетается с христианской идеей обнажения от всего материального и телесного для приближения к Богу. Жизнь христианского философа, таким образом, воплощает в себе лучшие черты обеих традиций, а" "христианская философия" "в буквальном смысле становится синтезом этих традиций. 2. Нравственные и социальные темы"Наша философия" "(h? kath' h?mas philosophia) в понимании Григория подразделяется на две части:"та, что имеет дело с догматическими истинами" "(peri logous) и" "та, что созидает благочестие посредством нравственности" "(dia t?n ?th?n echei to eusebes).[360] Иными словами, догматическое и нравственное богословие — две составных части" "христианской философии" ". В дальнейшем мы посвятим отдельную главу догматическим взглядам Григория Богослова; теперь же остановимся на некоторых наиболее характерных для него нравственных темах. К этим темам, а также к социальной проблематике, Григорий обращался на протяжении всей своей литературной и проповеднической деятельности, но особенно часто — в период своего служения в Назианзе в 70–х годах. — 66 —
|