Кто послал Блаватскую?

Святитель Григорий Нисский также вступает в полемику с язычниками по этому вопросу: “Язычники говорили: человек есть маленький мир (микрокосм), составленный из тех же стихий, что и всё. Но громким этим именем воздавая хвалу человеческой природе, они сами не заметили, что почтили человека свойствами комара и мыши. Ведь и комар с мышью суть слияние тех же четырех стихий... Что ж великого в этом — почитать человека подобием мира? И это когда небо преходит, земля изменяется, а все содержимое их преходит вместе с ними, когда преходит содержащее? Но в чем же, по церковному слову, величие человека? Не в подобии тварному миру, но в том, чтобы быть по образу природы Сотворшего” (Об устроении человека, 16)[511].

Для Блаватской “человек есть микрокосм макрокосма”[512] (то есть маленький мир в большом мире). Но для святителя Григория Богослова “Человек — великий мир в малом”[513], то есть, если вернуть переводу греческое звучание – “макрокосм в микрокосме”.

Человек возвышается над миром потому, что не все в человеке объяснимо из законов того мироздания, в которое погружено наше тело и низшая психика. Не все в нас родом из мира сего. А потому не все имеет общую с ним судьбу. А потому “Я никак не проповедую языческое единение с природой, впитывания в нее. Природа смертна: мы ее переживем. Когда погаснут все солнца, каждый из нас будет жить”[514]. “Как поразительно жить среди богов, зная, что самый скучный, самый жалкий из тех, кого мы видим, воссияет так, что сейчас мы бы этого и не вынесли; или станет немыслимо, невообразимо страшным… Вы никогда не общались со смертным. Смертны нации, культуры, произведения искусства. Но шутим мы, работаем, дружим с бессмертными, на бессмертных женимся, бессмертных мучаем и унижаем”[515]. “Церковь переживет вселенную… Мы сохраним в вечности свою сущность, вспоминая галактики, словно старые сказки”[516].

Это то самое в христианстве, что еще во втором веке языческий собеседник Минуция Феликса определил как самое абсурдное: “Двукратная нелепость и сугубое безумие — возвещать гибель небу и звездам, которые мы оставляем такими же, какими застали, а себе, умершим, сгинувшим, которые как родимся, так и погибаем, обещать вечную жизнь!” (Октавий. 11). Но христиане с древности и по сю пору убеждены в том, что люди, все мы, каждый из нас старше мира. Старше не потому, что созданы раньше вселенной, а потому что люди избраны Богом и замыслены им как носящие права первородства во вселенной: “До сотворения космоса были мы, рожденные в Самом Боге по причине того, что нам предстояло возникнуть” (Климент Александрийский. Увещание к язычникам. 1,6,4).