Христианство на пределе истории

Как видим, цель «научной» работы Ипатова – подтвердить чудодейственность Алана Чумака (прошедшего тестирование в его лаборатории). Стоит ли удивляться, что тексты Ипатова и Дульнева размещены в интернете именно (и только) на рериховских сайтах… И еще – на сайтах неразборчивых в средствах и союзниках борцов с ИНН…

Нет, тестирование экстрасенсов само по себе не грех. Исследование - профессиональный долг ученого. И даже если результаты его работы выходят за рамки тех или иных предзаданных схем - то долг ученого (в том числе и православного) в том, чтобы честно рассказать о полученных результатах. Проблема Ипатова в другом: он сам воспринял философию экстрасенсов-эзотериков. Если бы он по старинке говорил что-нибудь про «электромагнитные поля, излучаемые живыми объектами» (тот самый «эффект Кирлиана». кото­рый Ипатов упоминает в своей работе с Дульневым) - то это был бы (при нали­чии протокольных подтверждений) научный разговор. Но когда Ипатов начинает отождествлять «торсионные поля» с сознанием, то он воспроизводит базо­вый тезис современной оккультной философии: сознание есть форма материи[200]. Как только сознание редуцировали к «полевой форме движения материи», то дальше уже неизбежно уравнение Бог=Материя=Космос и перевод этических проблем на язык «физики»: «Отчего N. совершил грех? - Да. торсионный гене­ратор в нем сбой дал...».

Так что Ипатов - не православный ученый, исследующий паранормаль­ные явления, а и в самом деле «эзотерик» (это по гречески: тоже самое с латинским корнем – оккультист)[201].

А потому Ипатов: а) не может быть надлежащим экспертом с точки зрения юридической (ибо как преподаватель приходской школы зависим от истца –прихода, инициировавшего иск); б) не может быть таковым с точки зрения церковной; в) не может быть признан компетентным исследователем и с точки зрения научной: ибо оккультизм и наука – «две вещи несовместные». Не случайно и Ипатов и Дульнев постоянно предупреждают: их термины «не имеют ничего общего с общепринятой физической трактовкой этих понятий», а их методы требуют «пересмотреть устоявшиеся принципы методологии научного эксперимента». Так что их «наука» столь же модернова, как «бесословие» возлюбивших их «ревнителей».

Экспертизы штрих-кода Ипатов на самом деле не производил. Он просто пересказал один из аргументов, высказанных прежними экспертами – при этом даже не сославшись на них. Не счел Ипатов нужным упомянуть и о том, что в кругах программистов есть иная точка зрения. Нарушив долг ученого, он не привел мнения несогласных и их аргументы, не привел те основания, по которым он не может согласиться с доводами оппонентов. Он не опроверг их – а просто скрыл от суда наличие иной точки зрения в мире науки (от имени которой Ипатов и выступал).