Христианство на пределе истории

Может быть, это письмо сфабриковано (как-то слишком все сошлось у этой женщины: инвалидность, больной ребенок, муж-пьяница). Но оно тем не ме­нее вполне адекватно воплощает в себя реальный плод иннэнистской пропаганды. И даже более того - та­кая реакция на нее, с точки зрения иннэнистов, и должна быть нормативной.

Мне же думается, что полезнее сегодня уйти от истерики[710] и пояснять людям, что налоговый номер не является «печатью антихриста», а те, кто его приняли, не продали душу дьяволу.

Протест Церкви против навязывания ИНН состоялся. И в значительной мере был успешен. Сначала с бланков заявлений о присвоении «номеров» был убран штрих-код. Затем была отменена обязательность подачи именно заявлений (они были заменены на анкеты).

Отмена заявительного характера присвоения ИНН была необходима потому, что это все же – это разные ситуации: одно дело – если я иду по улице и меня прохожий «мальчик» обзывает «козлом». И совсем другое – если я сам прошу его назвать меня этим нехорошим словом. Если бы государство просто клеймило своих граждан – это было бы лишь еще одной неприятной страницей в истории нашей государственности. Но ведь оно же требовало, чтобы мы сами напрашивались на это клеймение. И тут оказалось, что не все мы – юродивые. Не все мы согласны обратиться к властям с просьбой: «ну оскорбите меня, ну дайте мне номерную кличку!».

Это наш протест был расслышан и учтен. Наконец, в январе 2001 года министр по налоговым сборам заявил, что «номер» будет обозначать не человека, а лишь его налоговое «дело»…[711] Что ж – дай Бог, чтобы российское государство отказалось от лагерной манеры присвоения людям личных компьютерных номеров.

Но ряд вопросов все же у христиан еще остался. Нет - мы не считаем эти коды магическими и не боимся их. Но нас интересует будущее наше и наших детей. Какая информация о человеке и его личной жизни будет копиться в электронных закромах государства? Может ли сам человек знакомиться с тем досье, что собирается на него?[712] Будут ли эти данные доступны международным организациям или иностранным правительствам? Когда будут приняты законы, защищающие частную жизнь человека от всевидящего электронного ока? Какими будут эти законы?[713]

Пока нет ясного ответа (не на бумажке, а на деле) на эти вопросы – позиция Церкви будет осторожной. Это не позиция людей суеверных. Это обычная осторожность правозащитника: то, что удобно государству, далеко не всегда бывает полезно для человека.

Угроза, которую мы видели в символике штрих-кода, оказалась необоснованной. Но неверность аргумента, подобранного для защиты некоторой позиции, не означает безусловной неверности самой этой позиции. Аргумент может оказаться неубедительным и излишним – но он все же может обосновывать вполне справедливое утверждение. Если я, например, скажу, что нельзя добавлять в пищу мышьяк на том основании, что в Библии нет заповеди, которая предписывала бы поедание мышьяка, то я с помощью легковесного довода буду отстаивать все же верный тезис. Историки же науки в таких случаях вспоминают, что аргументы, высказанные Иоганном Кеплером при обосновании им его знаменитых астрономических законов, не выдерживают критики с точки зрения современных стандартов научного мышления. Но законы Кеплера верны…