|
В монастырском обиходе были попытки ввести чтение Откровения в богослужебную жизнь. Например, Типикон предполагает, что на вечерне после освящения хлебов читаются апостольские послания и книга Откровения. Однако в Служебниках и Часословах этих чтений нет. Многие века нет и практики апостольских чтений в конце вечерни[492]. Попытку ввести книгу Откровения в круг постоянных богослужебных чтений предпринял св. Филарет Московский в пору своей молодости. В 1814 году, при составлении Рождественского молебна о «победе над галлами» (в честь победы над Наполеоном) свт. Филарет (тогда архимандрит и ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии) предложил в качестве паремийного чтения на молебне использовать текст Апок. 19,11-16. Но Синод занял консервативную позицию, не позволил сиюминутно-политически толковать Апокалипсис и не утвердил это его предложение[493]. Через полвека о ту же твердость церковной традиции сломалась судьба профессора Московской Духовной Академии архим. Феодора (Бухарева). Детищем своей жизни он считал свое толкование на Апокалипсис. Его труд искренен и благочестив… Но, по верному слову прот. Георгия Флоровского, «в его роковой книге «Исследование Апокалипсиса» у о. Феодора совсем не было чувства исторической перспективы, он не чувствовал исторического ритма и инерции, все сроки для него слишком сокращались… И к его книге можно применить слова Филарета, сказанные по другому случаю о другом опыте Апокалипсических настроений: «некоторые неясные явления апокалипсические принужденно совлекает на землю и Божественное превращает в политическое»»[494]. Бухарев и в самом деле слишком жестко истолковывал и текст Откровения, и события европейской политической истории – чтобы ощутить себя, живущего в 1860-м году, современником ключевых апокалиптических свершений. От эпохи Реформации он начал отсчитывать «три с половиной года» (превратив их в три с половиной столетия) власти зверя (каковым в его глазах оказался дух атеистического вольнодумства и просвещения) и так пришел к выводу, что «Еще около столетия остается этому зверю с его лжепророком и провозвестником – не Христу служащей литературой – губительно вредить умы и души»[495]. Эта прямолинейность не вызвал сочувствия в церковной цензуре и в Синоде.Но о. Феодор был слишком «пророчески» настроен. Тут сказалась дурная духовная наследственность: его духовником был юродивый священник Петр Томаницкий, в 1855 году предсказавший, что через 9 лет православный царь будет венчан в Софии Константнинопольской…[496] И когда Синод не благословил издания «Исследования», о. Феодор снял с себя и священный сан и монашество… — 196 —
|