|
Расхищение ума, многозаботливость и пристрастность — это еще не вся доля наша. Хоть они качествуют внутри, но все еще витают как бы на поверхности сердца. Приникнем же глубже вниманием к этому сердцу и прислушаемся к тому, что там. Упреждаю ваше соображение сравнением. Путник в горах — видит пещеру, вход в которую прикрыт разросшеюся травою, внутри — мрак. Приложив ухо, он слышит там шипение змей, рычание и скрежет зубов диких зверей: это образ нашего сердца. Случалось ли вам когда наблюдать за движениями его? Попробуйте сделать это, хотя в продолжение небольшого времени, и смотрите, что там делается: получили неприятность — рассердились; встретили неудачу — опечалились; враг попался — загорелись местью; увидели равного себе, который занял высшее место — начинаете завидовать; подумали о своих совершенствах — заболели гордостию и презорством* (* презрение к ближним, надменность). А тут человекоугодие, тщеславие, похоть, сластолюбие, леность, ненависть и прочее — одно за другим поражают сердце, и это только в продолжение нескольких минут. Все это исходит из сердца и в сердце же возвращается. Справедливо один из подвижников, внимательных к себе, созерцал сердце человеческое полным змей ядовитых, то есть страстей. Когда загорается какая-либо страсть — это то же, как бы змей выходил из сердца и, обращаясь на него, уязвлял его своим жалом. И когда выникает змей — больно, и когда жалит — больно… Ужаливая, питается он кровью сердца и тучнеет; тучнея, делается более ядовитым и злым и еще более тиранит сердце, в котором живет. Так бывает не с одною только страстью, но со всеми; а они никогда не живут поодиночке, а всегда все в совокупности, одна другую заслоняя, но не истребляя. Таково сердце человека, греху работающего, кто бы он ни был. В противоположность этому, сердце святых свободно от страстей, или украшается бесстрастием. В средине стоят борющиеся со страстьми и похотьми под знамением подвигоположника Господа, в Его всеоружии. Вот чему возможно в каждом из нас делаться. По этому описанию можем определить, что именно во мне и в тебе есть, и что потому мы есмы, и чего можем чаять. Горе рассеянным, многозаботливым, привязанным к чувственному и терзаемым страстями! Блаженны, напротив того, души, внимательные к себе, успокаивающиеся в Боге, отрешившиеся от всего и сердце свое очистившие от страстей! Благословенны и труды тех, которые, оставя пагубы* (* гибель) первых, стремятся востечь к блаженству вторых! Семь нечистых духов Слово Божие бесконечно велико. И человеческое вглядывание в него, даже не выходящее за пределы разумения Святой Православной Церкви, постоянно обретает и новые оттенки постижения, и нераскрытые прежде значения вечного и постоянного смысла. — 36 —
|