|
40 ющегося из него самолюбия, а заботливо соблюдая любовную страсть самолюбия, он измышлял многие способы к поддержанию наслаждения — этого настоящего порождения и цели самолюбия. А так как всякому злу присуще уничтожаться вместе с образующими его способами, то [человек], убеждаясь на самом опыте, что за всяким наслаждением следует страдание, к удовольствию имел всецелое устремление, а страдания всячески избегал, из всей силы борясь за первое и усердно побеждая второе. При этом он считал — что неисполнимо, — будто посредством таких ухищрений их можно отделить друг от друга и обладать самолюбием, соединенным с одним только наслаждением и совершенно недоступным страданию, не ведая под влиянием страсти того, что наслаждению невозможно быть без страдания. Ведь тягота страдания уже примешана к наслаждению, хотя она кажется и сокрытой у имеющих [это наслаждение] в силу преобладания удовольствия в страсти, поскольку преобладающему присуще быть более заметным и затмевать ощущение сосуществующего с ним» [128]. На ту же естественную связь и на ту же напрасную попытку человека избежать скорби через поиски наслаждения указывает преп. Максим Исповедник и в другом месте: «И желая избежать тяжкого ощущения муки, мы ищем убежища в наслаждении, пытаясь утешить естество, подавляемое насилием муки. Усиленно заботясь о том, чтобы притупить наслаждением движения муки, мы только расписываемся [в собственной немощи, привлекая] наслаждение против этих движений, поскольку не в силах отделить наслаждение от этих скорбей» [129]. Короче говоря, «так же как ночи следуют за днями и зимы за летом, так же огорчения и скорби следуют за удовольствием» [130]. Эта мысль об обязательной связи на- 41 слаждения со скорбью была уже с особой силой подчеркнута Платоном [131]. Скорбь следует за наслаждением по различным причинам, но особенно потому, что чувственное наслаждение мимолетно. В тот момент, когда человек его испытывает, оно дает обманчивое ощущение полноты, но оставляет пустоту, когда исчезает. Пустоту, которая воспринимается как потеря, вызывающая некоторую печаль. Боль, которая следует за удовольствием, чаще бывает психологической, нежели физиологической, хотя наслаждение иногда бывает вызвано связанными со страстями беспорядочными поступками, за которые организм расплачивается болью. Так, преп. Максим Исповедник объясняет, что страсть печали (главная причина душевного страдания) является «состоянием потери удовольствия» и что «потеря удовольствия создает приход скорбей». Таким образом, «ясно, что скорбь — это помрачение и изменение естественного состояния» [132](под естественной здесь подразумевается вторичная, или падшая, природа человека, поскольку, как мы видели, с точки зрения преп. Максима Исповедника, наслаждение не присутствует в первоначальной природе человека). — 22 —
|