|
Христианская жизнь — это согласие двух воль: Божественной и тварной человеческой. Бог может явиться всякому человеку на всех путях, во всякий момент времени и во всяком духовном и физическом месте, но Сам превысший всякого принуждения, Он никогда не насилует свободы Своего образа, и если тварная свобода себялюбиво обращена к себе, или утверждает себя, как нетварное божественное начало, то несмотря ни на какую высоту созерцаний, она бывает закрыта для действия Божественной благодати. Общение с Богом достигается на путях молитвы, и слово наше — о молитве. Если мы переходим в какой-то мере в сферу диалектики, то не потому, что надеемся убедить кого-нибудь этим путем, но с тем, чтобы указать, что и чрез эту сферу человеческого бытия проходят пути молитвы. На всякую попытку рационализировать духовный опыт мы видим возможность самых различных возражений. Эта возможность объясняется тем, что каждый из нас в идеальной сфере своего миросозерцания свободен устанавливать любую иерархию ценностей. Продолжая слово о молитве, мы попытаемся схематически обрисовать одно из труднейших борений, которое встречает на своем пути православный подвижник при переходе от второго образа молитвы к третьему, а именно — борьбу с рассудочным воображением. * * * При внимательном самосозерцании человек обнаруживает психологическое свойство рассудочного мышления, которое можно определить как имманентную достоверность нашего мышления, или иначе выражаясь, как субъективную очевидность правильности наших умозаключений. Есть какая-то принудительность в доводах рассудка, в его доказательствах, и нужна великая культура и глубокий духовный опыт, чтобы обнаружить этот странный обман, а чтобы освободиться от власти его, необходима Божественная помощь. Обнаружение этого обмана в известной мере возможно и на путях умозрительного исследования основных законов нашего мышления, т. е. закона тождества и закона достаточного основания. Первый, т. е. закон тождества, есть статический момент нашего мышления; его неподвижная опорная точка, мертвая в своей неподвижности. Второй момент нашего мышления — динамический — выражается законом «достаточного» основания. Многовековой опыт истории с большою убедительностью показал всю условность этого закона; суждение о достаточности основания всегда субъективно: что одному представляется достаточным, то для другого вовсе не является таковым. И если мы поглубже всмотримся, то увидим, что, в сущности, оно никогда не бывает совершенно достаточным. Православный подвижник обнаруживает относительность нашего мышления иным образом, как и вообще все проблемы бытия решаются им на иных путях, и именно на путях веры и молитвы. Он верит не своему немощному рассудку, а Великому Богу. Он верит, что заповеди Христа — суть непогрешимое мерило, канон истины; что по самому существу своему они суть Божественная сила и сама вечная жизнь, и эта вера приводит его к непрерывному стоянию на суде Божием, единственно праведном. Всякое дело, всякое слово, всякое даже малейшее невыявленное внешне движение мысли или чувства — все поставляется на суд слова Христова. — 99 —
|