|
- Не позволяет, хозяин, - тихо сказал Том. Руки я на неё не подниму. Мне легче умереть. - Ах ты святоша! А что в Библии написано, забыл? "Рабы, повинуйтесь господам вашим". Я твой господин. Я заплатил за тебя. Ты мой, и душой и телом. - Легри ударил Тома сапогом. Его слова пробудили ликующую радость в сердце Тома. Он выпрямился и, подняв к небу залитое слезами и кровью лицо, воскликнул: - Нет, хозяин! Мою душу не купить. Вы над ней не вольны!» [265]. Том готов оказывать повинрвение своему хозяину, но не послушание. Послушание вместе с душой и совестью он бережёт для Бога. Великий Инквизитор уверен, что повинуясь могуществу его духовной власти, народ возведёт Христа на костёр. Он любит Христа, но видит в Нём соперника, подобно иудеям, которые «предали Его из зависти» [266]. Трагический образ прелата, «оставившего первую любовь свою» [267] и ради власти «принявшего искушения великого духа», свидетельствует, что претензии владеть человеческой совестью могут быть нечестивыми. Три качества подвластности необходимо различить, чтобы понять взаимоотношения епископа с его клириками. «Проблема права для Церкви есть, главным образом, проблема церковной иерархии и её взаимоотношений с членами Церкви. Здесь лежит начальная точка, в которой и через которую право стало проникать в церковь» [268]. Христос называет Своих учеников «друзьями» и «сынами Бога» [139]. А епископ? За кого почитает клириков и народ? Кто мы епископу: друзья и соратники? Может быть, чадца? - тогда наши отношения имеют нравственный характер. Они строятся на основе любви и верности, доверия и послушания. Если мы «наемники» епископа, наши отношения имеют договорной характер права. Тогда епископ имеет права и обязанности к нам, а мы имеем права и обязанности к епископу. Наши отношения должен регулировать суд на основе закона. Но суда нет; власть епископа не ограничена законом, право не защищает клириков, нормы определены не правом, а волей Владыки, осуществляющего одновременно суд и расправу. Такую зависимость приходится признать «рабской» зависимостью. Господь отвергает единство, основанное на порабощении. Во-первых, как неконструктивное: «не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его» [269]. Во-вторых, как временное и случайное: «раб не пребывает в доме вечно» [270]. Церковное единство нельзя построить на порабощении властью, силой, страхом, голодом. Рабское повиновение и наемническое подчинение приобретают относительный смысл только как ступени, возводящие к сыновнему послушанию и духовному единению. «Наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего: он подчинён попечителям и домоправителям до срока, отцом назначенного» [271]. Подвиг сыновнего послушания как фундамент заложен в Домостроительстве Сына: «Смирил себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» [272]. — 86 —
|