|
– Куда это вы, дети, так поздно? – Навстречу волхвам! И опять вперед, еще резвей и веселей, вприпрыжку, бегом – по бесконечно белеющей дороге, выметенной зимним ветром. Крик, песенки, смех, головки назад – совсем молодые петушки… А день уже на исходе. Колоколенка Майана давно скрылась за черными остриями кипарисов, кругом только голая, пустая равнина. Мы зорко рыщем по ней глазами: ничего, кроме игольчатых клубков перекати‑поля, что мчит, крутит ветер по жнивью! Впрочем, порой встречался какой‑нибудь запоздалый пастух, который, завернувшись в свой истрепанный плащ, гнал домой свою отару. – Дети, куда это вы в такую пору? – Навстречу волхвам… Не можете ли сказать, они еще далеко? – Навстречу волхвам? Ах да, правда, правда, нынче ведь канун их праздника… Они уже близко, вы их вот‑вот встретите… И опять вперед! Но вот и совсем вечер. Солнце, преследуемое зимними облаками, спускается все ниже и ниже. Мы смолкаем, нам уже немножко жутко. Ветер еще резче дует навстречу, мы бежим уже не так резво… И вдруг: – Вот они! Из груди у нас всегда вырывался в этот миг безумнорадостный крик – и дивное, царственное великолепие ослепляло наши глаза: блеском, торжеством роскошнейших красок вдруг загорался запад. Там полосами пылал пурпур, золотом и рубином горел солнечный венец, раскидавший в зенит неба свои длинные зубцы‑лучи… – Волхвы! Волхвы! Видите венец, корону? Вон мантии, знамена! Вон кони и верблюды! И мы замирали в изумленье, в восторге. Но не проходило и минуты, как все это великолепие, вся эта слава и роскошь гасли, исчезали, и мы снова, в большом разочаровании, оказывались одни, в сумерках, в поле. – Где же они, где? – Прошли за горами! Стонала совка. Нас охватывал страх. Мы со страхом спешили назад, домой… – Ну, что же, видели волхвов? – спрашивали нас дома. – Нет… Они прошли далеко, за горами. – А вы шли по какой дороге? – По дороге в Арлатан. – Ах, дурачки, дурачки! Там волхвов никогда не встретишь, нужно было идти по старой римской дороге… А если бы вы знали, что это за красота, когда они входят в Майан! Трубы, барабаны, слуги, рабы, верблюды… Теперь они уже в церкви, в вертепе, поклоняются Младенцу Иисусу. После ужина бегите скорей в церковь… И мы наспех ужинали, бежали в церковь. Церковь была уже полна, блистала огнями алтаря, звездой, сиявшей над ним, и ярко озаренным вертепом, где волхвы в своих разноцветных мантиях – красной, синей и желтой – уже поклонялись Младенцу Иисусу, полагали перед Ним свои дары: Гаспар – злато, Мельхиор – ладан, Валтасар – смирну… И, как только мы входили, пробирались вперед между женских юбок, орган, сопровождаемый пением всех молящихся, медленно зачинал, а потом широко и грозно раскатывал свои мощные звуки величавый рождественский гимн: — 29 —
|