|
– Тот, кто возвышается к Богу благодатью Святаго Духа, видит, как бы в зеркале, всю тварь световидной – аще в теле, аще кроме тела, не вем (2 Кор. 12, 2), по словам Божественного Павла, – видит до тех пор, пока не встретится с каким-нибудь препятствием во время созерцания, заставляющим его прийти в самого себя. Однажды, видя его выходящим из своей кельи с радостным лицом, я в простоте сердца спросил его о причине такого явления. Приснопамятный этот муж, как чадолюбивый отец, отвечал мне так: – Душа, прилепившаяся к Богу и снедаемая любовью к Нему, восходит выше творения, живет выше видимых вещей и, наполнившись вся желанием Божиим, никак не может укрыться. Ведь и Господь обещал ей, говоря: Отец твой, видяй втайне, воздаст тебе яве (Мф. 6, 6), и опять: да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех (Мф. 5, 16), ибо тогда сердце прыгает и веселится, ум бывает весь в приятном волнении, лицо весело и радостно, – по словам мудрого: сердцу веселящуся, лице цветет (Притч. 15, 13). Потом я снова спросил его: – Божественный отче! Объясни мне, по любви к истине, что такое душа и как она созерцается святыми? Выслушав мой вопрос, он ласково и, по обыкновению его, с некоторым понижением голоса отвечал мне так: – Возлюбленное чадо мое духовное! Высших себе не ищи, и крепльших себе не испытуй (Сир. 3, 21), – потому что ты, будучи еще младенцем, т.е. несовершенным, не можешь переварить твердейшую пищу, т.е. понять предметы, превышающие силы твои, – как и пища совершенных мужей не полезна нежным младенцам, нуждающимся в молоке. А я, припавши к ногам его и крепко ухватившись за них, еще настойчивее просил объяснить мне столь важный предмет. Согласившись на усиленную мою просьбу, он сказал мне кратко: – Кто не увидит воскресения души своей, тот не может узнать в точности, что такое умная душа. Но я, обращаясь к нему с должным благоговением, снова предложил вопрос: – Открой мне, отче, достиг ли ты в меру сего восхождения, – т. е. узнал ли, что такое умная душа? – Да, – отвечал он мне с великим смирением. – Ради любви Господней, научи же и меня этому, – стал я после сего смиренно просить его, – это может принести душе моей великую пользу. Тогда Божественный сей и по всему досточтимый муж, похвалив мое усердие, преподал мне следующее: – Когда душа употребляет все свое усердие и подвизается посредством деятельных добродетелей, при должном рассуждении, – тогда она низлагает все страсти и подчиняет их себе. А если страсти покорены, – ее окружают естественные добродетели и следуют за ней, как тень за телом, – и не только следуют, но и учат ее, и наставляют тому, что выше естества, – учат как бы восхождению по духовной лествице. Когда же ум благодатью Христовой взойдет к тому, что выше естества, тогда, просвещаемый сиянием Святаго Духа, он простирается к ясному видению – тогда, сделавшись выше самого себя, по мере данной ему от Бога благодати, весьма ясно и чисто видит сущность вещей, и уже совсем не так, как умствуют о том внешние мудрецы, кидающиеся только за тенью вещей, а не старающиеся, как должно, следовать существенному действию природы. Ведь и Божественное Писание говорит: осуетилось несмысленное их сердце, и глаголющеся быти мудри, объюродеша (Рим. 1, 21. 22). Потом душа, принявшая обручение и благодать Святаго Духа, по причине множества видений, какие она видит, мало-помалу оставляет прежние и переходит к высшим и Божественнейшим, – как говорит апостол Павел: задняя забывая, в предняя же простираяся (Флп. 3, 13), – и таким образом поистине отбрасывает всякую боязнь и страх и, прилепившись любовью к Жениху Христу, видит, что природные ее помыслы совершенно умолкают и, по описанию святых отцов, остаются позади. Достигнув безвидной и неизглаголанной красоты, она теперь, осияваемая светлым сиянием и благодатью Святаго Духа, беседует только с Богом, а просветившись этим безпредельным светом и имея стремление к одному Богу, она, по причине чудного и нового своего изменения, совсем уже не чувствует смиренного, земного и вещественного своего тела, ибо является чистой и светлой, без всякой примеси вещественного пристрастия, – является существом (jusiz) собственно умным, как был, до грехопадения, родоначальник наш Адам. Он сперва был покрыт благодатью безпредельного света, а потом, по причине горького преступления, обнажился от светоносной этой славы. — 149 —
|