|
Серия экспериментов лишь укрепила эти противоречия. Однажды, когда я бегал по холмам, все пришло в движение. Деревья стали не деревьями, а вибрациями, я мог видеть прямо сквозь них. Я уже забеспокоился, не сошел ли я с ума. Я не только не хотел никому рассказывать, но даже самому себе не хотел признаваться в этом. Несколько дней спустя я пробегал мимо машины, остановившейся на красный свет. Я посмотрел на женщину-водителя и, к своему изумлению, увидел не человека, а кокон света и энергетических линий вокруг ее тела. Я так испугался, что попросил, чтобы это прекратилось, и оно прекратилось. Лишь много позже я смог вернуть это ощущение, когда захотел и дальше развивать свое ясновидение. Я продолжал работать с Санайей, ко мне в поисках исцеления приходили люди, занимающиеся ченнелингом и чувствительные к психической энергии. Я стал исследовать возможность помощи людям в их ченнелинге через прикосновение и работу с энергией. Я обнаружил, что могу добиться внушительных результатов, прислушиваясь к своей интуиции и невидимому присутствию, которое, казалось, окружало меня. К тому времени я вновь начал ясно видеть энергию в телах людей и вокруг них. Я мог различить три, а затем и четыре качества, или слоя, энергии. Позже, присмотревшись поближе, я понял, что это физическая, ментальная, эмоциональная и духовная аура. Вокруг некоторых людей закручивались воронки энергии. Когда я мог успокоить их и придать им более организованную форму с помощью прикосновения, люди испытывали значительные сдвиги в своей способности обращаться наверх, в духовные сферы. Я начал ощущать глубокий раскол. Ученый во мне каждый день ходил на работу, чтобы управлять коллективом и заниматься обычной наукой и делами. После работы я приходил домой и занимался с энергией людей, наблюдая явления, существование которых наука отрицала, и добиваясь результатов, которые кажутся невозможными. Хотя это «равновесие» было идеальным и комфортным в течение нескольких лет, разрыв между обеими реальностями расширялся. Я знал, что мне необходима некоторая решимость, чтобы продолжать исполнение своих обязанностей. Мое научное «я» говорило мне, что посвятить всего себя целительству — большой риск. Мое интуитивное «я» отвечало, что я больше не могу продолжать работу и отрицать то, что стало самой интересной частью моей жизни — мои опыты с реальностью сверхсознания. В апреле 1984 года я целый день провел с Санайей и Орином, надеясь разрешить этот конфликт. В тот апрельский день я знал: что-то должно произойти. Несколькими неделями раньше ко мне неожиданно пришло имя «ДаБен», пока я вел машину. Я услышал это имя, словно кто-то прошептал мне его на ухо, и с тех пор я ощущал крайнюю необходимость исследовать это явление. Я все еще точно не знал, верю ли я в ченнелинг, хотя и видел изменение в ауре людей, когда к ним приходил наставник. Мне становилось все труднее и труднее отрицать то, что я видел. Я определенно не желал обращаться к наставнику и хотел со всем разобраться самостоятельно. — 76 —
|