|
И снова мы видим, какую благотворную роль могут играть наши физические ограничения в инкарнации сущности. Хронический артрит Карлы в этом случае может рассматриваться как средство, которое она выбрала ещё до инкарнации, чтобы сфокусировать своё внимание не обыденностях жития человеком, а на своей внутренней жизни, на медитации и размышлениях о том, что предлагает ей её физическое ограничение в качестве опыта. Это самое ограничение использовалось также для других прединкарнационных уроков, как было подтверждено двумя последними ответами Ра. Такие прединкарнационные выборы зачастую смущают целителей, которые думают, что никакая болезнь человеку не нужна в принципе. Однако нам видится, что некоторые люди самостоятельно выбрали такие уроки, которые распространяются на всю инкарнацию, на всю жизнь, а не на часть её. Поэтому-то те искажения, которые были взяты самой сущностью для себя для предоставления и развития её других возможностей, не могут являтьыся предметом заботы целителей и вообще врачей в целом. Так иногда бывает. Карла: Иногда кажется, что вся моя жизнь представляет собой цепочку болезней и ограничений, они вели меня по жизни. На самом деле, конечно, всё не совсем так. В одно время, когда Дональд ушёл из жизни, и я пребывала в замешательстве относительно того, а стоит ли мне без него продолжать жить, моё здоровье серьёзно ухудшилось – до того уровня, что я была вынуждена целыми днями лежать плашмя. Но даже в таких условиях я ещё как-то умудрялась записывать с магнитофона сеансы ченнелинга, да и участвовать в них самих, до тех пор, пока не наступил самый тяжёлый и тёмный период: месяц или что-то около того в госпитале, в январе 1992. Могу теперь честно признаться, что даже в таких тяжёлых условиях меня ещё что-то удерживало, я хотела остаться.
Сегодня я уже не думаю столько о своих болячках и болях, как раньше, мне кажется люди даже не замечают во мне болезни или что-то болезненное. Я выгляжу вполне обычно для своих лет, да и веду себя соответственно, поэтому все и считают меня здоровой. Сделав всё возможное, чтобы вылечиться, но так и не вылечившись ни от чего, что меня мучало, я решила, что сигналы боли более не сигналы, а обыкновенный информационный шум. Это то, к чему я пришла и о чём развила целую теорию тем несчастным годом, 1992-м. То, что не имеет в себе послания – вещь безполезная, и не важно до какой степени она раздражает. Как-то я ехала в госпитале на одной из таких электрических машинок, знаете – типа на которых в аэропортах возят стареньких и больных, и обратила внимание на постоянное бибиканье этой машины, когда она ехала по коридору среди гуляющих там пациентов. Водительница этой машинки сказала мне, что бибиканье не отключается никогда, поэтому она к нему уже привыкла и не замечает его. В точку. И я так же не замечаю свои боли: по меньшей мере раз в день я ещё продолжаю жаловаться мужу, который уже давно идентифицировал мою нужду в жалобе, как свою возможность служить больному человеку! В общем, справиться можно. Особенно, если не прилагаешь к этому ну очень серьёзных усилий. — 319 —
|