|
Прединкарнационный выбор, который я сделала относительно своего тела – ограничивал меня во многом, и это позволило мне гораздо больше размышлять по жизни, в том числе и о самой болезни. Поначалу состояние, при котором ты не можешь делать то, чему обучился, конечно, выматывает. Мне нравилось работать библиотекарем, мне нравилось работать с Доном. Когда я не могла работать так, как хочу, меня это не очень расстроило в душе, но я стала об этом думать более глубоко. Затем более спокойные годы научили меня терпению. Я научилась жить с открытым сердцем, хотя моё тело просто загибалось от болезней; я нашла надежду и веру, хотя внешне, я представляла из себя развалину. После смерти Дональда я тоже подошла к смерти очень близко. И до 1992 года, когда я, наконец, повернула мою «лодку» вспять, смерть ходила со мной рядышком, практически хватала меня за руку.
Мой настоящий опыт проживания жизни практически такой же: ношу себя в себе болезненном. Употребляя не менее семи разных лекарств, я всё время нахожусь на лезвии ножа: либо принять лекарств чуть больше, чем надо, либо – чуть меньше. Единственное, что не изменилось ни на йоту за всё время опыта моей жизни – это то, что я посвятила себе помощи Странникам этой планеты. Всё, чем я владею профессионально, и что была вынуждена прекратить по болезни, всё выступает на передний план, как только я начинаю помогать людям в их духовном поиске. Только так я чувствую полноту служения. Хотя я и знаю уже, что мы наиболее полезны не в том, что мы делаем или говорим, а в том, что мы просто есть на Земле сейчас. Сеанс 22, 10 февраля 1981 года Вопрос: Инструмент хочет задать несколько вопросов. К примеру, почему она чувствует ароматы, причём разные и в разное время и в разных местах? Ра: Я есмь Ра. Это инструмент проводит жизнь в служении. Эта черта внесла в инструмент связь пространства/времени с сознательным и безсознательным искажением по поводу служения, с ещё большим дальнейшим искажением в сторону служения через общение. Каждый раз, как вы могли бы выразиться, когда мы, Ра, как совокупность общественной памяти, настраиваем наши вибрационные искажения на контакт, мы попадаем в «ячейки» безсознательных искажений инструмента как по маслу, точно и быстро. Таким образом мы становимся частью вибрационной совокупности инструмента, а инструмент становится частью нашей совокупности. Всё это происходит на безсознательном уровне, на том самом, где ум ушёл так глубоко в свои корни, что эти корни можно назвать космическими. Инструмент сознательно не воспринимает то, что это медленное взаимопроникновение имеет место быть. Однако, поскольку в обеих сторонах нашего контакта присутствует священное, сакральное желание продолжать его, то, по мере нашей совместной работы, безсознательное инструмента реагирует на такую ситуацию, посылая определённые сигналы в символической манере. Поскольку инструмент обладает тонким восприятием запахов – ассоциация с символикой лишь естественна, поэтому мыслеформы запахов нашей связи воплотились в конкретные, реальные ароматы, что и почуял инструмент. — 128 —
|