|
Я решила, что могу извлечь пользу из моей неуёмной страсти к исследованиям, поэтому, поступив в колледж, выбрала дополнительные предметы для изучения: богословие и религиоведение. В том, что касается книг, у меня всегда был «отменный аппетит». Теперь же появился прекрасный предлог читать всё, что только попадало мне в руки. Я жадно набрасывалась на каждую книгу религиозного и духовного содержания. Казалось, мне никогда не удастся насытиться. Я поглощала всё: «Книгу И.» Гарольда Блюма и «Голоса: автобиография медиума» Эйлин Гарретт, книги Карла Юнга, Джозефа Кэмпбелла, Эдгара Кейси, труды Теософского общества, больше узнала об учениях Будды и Магомета, о синтоизме, розенкрейцерах([5]), изучила Тантры, египетскую Книгу Мёртвых, Бхагавад-Гиту, Талмуд, Коран и жизненный путь Аполлония Тианского, духовного целителя и наставника, жившего в Греции во времена Христа. Я исследовала все, какие только можно было найти, сведения об ессеях и гностиках([6]), многие идеи которых легли в основу католичества и протестантства. Применяя технику «мозгового штурма»[7], я искала ответы вместе со священниками, жрецами, йогами, тибетскими монахами, раввинами и дзэн-буддистами, а также входила в транс, чтобы дать возможность Франсине рассказывать о Боге и Другой Стороне, а потом слушала нескончаемые записи её лекций. Прежде чем принимать или не принимать какие-либо концепции, нужно было их тщательно изучить. Я дала себе слово не делать скоропалительных выводов о той или иной религии и продолжать исследования до тех пор, пока не расставлю «по полочкам» приводившие меня в замешательство понятия Для меня одним из самых поразительных открытий явилось то, что большинство мировых религий, включая христианство до того, как некоторые его положения были изменены в шестом веке римским папой Константином, включают идею реинкарнации и вечных путешествий души на Другую Сторону из нашего мира и обратно. Если я поняла правильно, подтверждения этой теории имеются в Библии. Весьма вероятно, папа Константин не мог отследить появление всех копий всех переводов Священного Писания и уничтожить всё, что имело несчастье не соответствовать взглядам его Святейшества. Это предположение вдохновило меня на тщательное исследование Библейских текстов. Из двадцати шести вариантов перевода Библии с древнеарамейского самый удачный, по-моему, — перевод Ламсы. Не хватит слов, чтобы передать, как сильно он изменил мою жизнь. Чем больше я изучала Библию в переводе Ламсы, гем проще и понятней становились для меня вопросы религии и духовности. Мне стало ясно, что люди с их субъективным видением эеальности сами виноваты в распространении ложных представ-гений о Господе. — 28 —
|