О целостной жизни

И, если действовать таким образом, то во многих случаях удаётся устранить болезнь. Потому что то, чему вы сопротивляетесь, упорствует, а то, чем вы владеете, вы можете устранить. Но даже если это невозможно изменить, потому что болезнь зашла слишком далеко, вы можете устранить отрицательный эффект, который болезнь может оказывать на вашу жизнь. Именно так действовала та женщина, у которой отнялась рука, и о которой я вам рассказывал. Она увидела благословение в том, что могла бы воспринять как трагедию.

Я наблюдал за одним учителем в последние годы его жизни — я немного общался с ним, — и я видел, как он умирал. Я наблюдал за ним в течение последних месяцев и недель его жизни. И этот человек уме pa л смертью, которую другие люди сочли бы болезненной, очень неудобной и унизительной. Вы понимаете — с катетером и всё прочее. И тем не менее этот мастер учил всех тех, кто приходил к нему каждый день. Четыре, пять, шесть, восемь студентов в день приходили к этому человеку, чтобы посмотреть, как он умирает. Им приходилось записываться заранее, чтобы встретиться с ним. Он смеялся по этому поводу: «Я сейчас более востребован, чем когда я был абсолютно здоров».

И он знал — благослови его, Господи, — Джозеф Кардинал Бернадин из Чикаго знал. Понимаете, Кардинал Бернадин знал: «Есть ещё один дар, который я должен отдать. В жизни, изобилующей дарами, т.е. проявлениями моего истинного Я, которые я раздаю, — есть ещё одна вещь, которую я должен отдать. Даже моя смерть — это утверждение жизни. Даже мой уход будет утверждением великого прихода в этот мир. Даже моя боль будет утверждением великой радости жизни».

Этот человек был учителем, и я учился у него тому, как умирать с достоинством. Он смог научить меня этому, потому что, хотя он и не мог изменить последствия своих прошлых решений, которые повлияли на его тело, ему это и не было нужно. Потому что то, что происходило с его телом, не повлияло на его разум, не имело с ним ничего общего.

И если бы его спросили: «Вы испытываете дискомфорт?», он посмотрел бы на вас и ответил: «Совсем немного». И вы бы сказали: «Какой отважный, какой мужественный!» Но, на самом деле, он и не лгал. Он действительно не чувствовал большого дискомфорта, хотя мне на его месте было бы чрезвычайно тяжело. Он достиг высокого уровня совершенства и редко позволял физическим страданиям определять то, каким ему быть в тот или иной момент. Это большое могущество. Мы все знаем о людях, которые умирали с таким достоинством. И не только с достоинством, но отдавая при этом свой дар людям.