Таро и путешествие героя

Отсюда карта Башни мо­жет означать слом прежних устоев, разрушение отжив­шей или чересчур наивной системы ценностей, а также крах ошибочной самооцен­ки. Но в то же время Башня — это и выход из темницы, освобождение. Проблема лишь в том, что мы на са­мом деле привыкаем к сво­ей темнице. Пусть в ней тес­но, зато она такая родная. Мы вообще предпочитаем иметь дело с чем-то родным, будь это даже родная разру­ха. Вот почему крушение старого, символизируемое Башней, воспринимается вначале как нечто ужасное, если не вообще как катастрофа. Лишь позже мы начинаем понимать, что это было освобождение.

В своем стремлении избежать всего неустойчивого, объяснить все неясное и «взять под контроль» даже случай, наше Эго созда­ет определенное представление о действительности, то есть кла­дет себе некоторые границы, внутри которых оно чувствует себя уверенно. Отсюда ясно, почему «Эги» с одинаковыми представле­ниями сплачиваются в группы по интересам: в такой группе они поддерживают и признают правоту друг друга, что опять же укрепляет мнение каждого Эго о самом себе и его веру в правильность представле­ний группы как единственной «в самом деле реальной» действительности. Тех, у кого представления иные, они не считают «своими» и в лучшем случае насмехают­ся над их странностью, непросве­щенностью, непонятливос­тью или глупостью. Если же в представле­ниях других Эго ощущает для себя, угрозу, оно объявляет им войну, причем часто не на жизнь, а на смерть. И гордо шагает по жизни в твердом убеждении, что лучше него действи­тельность никто не знает, ища и находя повсюду одни подтверж­дения своим прочно укоренившимся представлениям.

Картинки, которые мы сами себе рисуем в отношении окружающей нас действительности, нравятся нам гораздо больше, чем сама эта действительность. Мы даже не замечаем, как разрыв между ними действительностью становится все больше и больше, постепенно лишая нас контакта с нею. И мы полностью уверены, что эти кар­тинки, отражающие лишь наши собствен­ные мысли, воспоминания, желания, комплексы или страхи, и есть действительность. Познавать объектив­ную реальность наш разум склонен гораздо менее, чем держаться за свои представле­ния, такие привычные и удобные, такие родные. Возьмите, на­пример, человека, уже давно подозревающего, что в браке у него не все в порядке. Однако он всякий раз отбрасывает эту мысль, убеждая себя, что на самом деле все прекрасно, потому что иначе ему пришлось бы сначала признать существование проблемы, по­том задуматься о своих ошибках, а потом даже что-то менять. Конечно, ему гораздо удобнее закрывать глаза на все симптомы и убеждать себя, что все в порядке или, по крайней мере, в преде­лах нормы, потому что у друзей и соседей тоже все складывается не лучше. Но однажды наступает момент, когда действительность прорывается наружу из-под привычных картинок, и красивые двор­цы, где так уютно устроилось его Эго, рушатся у него на глазах. Тогда-то он с ужасом и осознает, что действительность оказалась совершенно не такой, какой он ее себе рисовал. Это и есть Башня. При этом картинки, за которые мы так держимся, не обязатель­но должны быть красивыми. С таким же успехом они могут изоб­ражать действительность мрачной и пугающей. Философ Эпиктет еще 2000 лет назад заметил, что страдать нас заставляют не сами вещи, а наши мнения о них. Эти мнения могут превратиться в навязчивые идеи, с помощью которых мы будем отравлять себе жизнь. Если Эго зациклится, например, на идее, что ездить в лиф­тах опасно, то человек будет бояться лифтов, считая, что они могут, как минимум застрять, а то и оборваться. Рано или поздно он вооб­ще перестанет пользоваться лифтами, доверяя своим опасениям больше, чем любым самым разумным аргументам и опыту других. Цена таких идей-фикс — не только все большее ограни­чение свободы передвижения, но и усиление страданий от жизни. В таких случаях Баш­ня может означать какое-то событие или оза­рение, ведущее к освобождению от зацикленности.