|
Тибете и Гималаях. В настоящее время их считают агатами, а метки на них, согласно общепринятому представлению, сделаны какой-то отбеливающей пастой и закреплены нагреванием. В ее пещере ты видишь маленького ребенка, и от его взгляда тебе становится несколько не по себе. По внешнему виду ты никак не можешь понять, кто это — мальчик или девочка. Это сын гомченмы, и он сидит на большой тигровой шкуре1. Изучив тебя, он возвращается к какой-то игре с разноцветными камешками. Мальчик раскладывает камешки по кучкам и делает это так серьезно, что ты невольно задумываешься: может, это какая-то форма гадания мо! Ты не знаешь, что сказать гомченме, но она встречает тебя доброжелательной улыбкой. Ты готов упасть перед ней ниц, как положено при приветствии лам, но она останавливает тебя жестом. Она внимательно смотрит на тебя и молчит — долго-долго. А потом заливается смехом. Кажется, она уже знает о тебе все... Неужели она так проницательна? Или ей рассказали что-то ученики? Так или иначе, ты чувствуешь, что сейчас не время для расспросов. Гомченма дает указания — надо признать, весьма для тебя неожиданные: «Завтра ступай в пещеру, что находится под скалой, напоминающей клюв стервятника. Сиди там от рассвета до заката без единой мысли. Можешь пользоваться любыми известными тебе методами, чтобы очистить от мыслей свой ум. Вечером вернешься ко мне и расскажешь, что пережил». И гомченма снова улыбается. Похоже, эта улыбка — знак, что пора уходить. 1 Тигровые шкуры применяются в практиках, связанных с визуализацией гневных божеств, в первую очередь — Дордже Дролло и Цогьял Дролло. Пока ты стоял перед ламой в пещере, время тянулось так медленно, будто прошло много часов. Но на самом деле псе длилось не дольше минуты. Ты снова в растерянности. Наверное, это самая странная встреча за всю твою жизнь. Тебе хочется обсудить с учениками гомченмы полученные указания, но ученики твердо убеждены: все, что произошло между тобой и ламой — Кхандро Ринпоче, так ее, оказывается, зовут, — глубоко личное дело. Они и слышать ничего не хотят о вашей встрече. Впрочем, они подтверждают, что Кхандро Ринпоче, по-видимому, приняла тебя в ученики. Кажется, они этому рады, но все равно не собираются ничего рассказывать, сколько бы ты ни уверял, что у тебя много вопросов. Ничего подобного ты прежде и представить себе не мог— все это так неожиданно! Тебя это немного огорчает, но любопытство берет верх над досадой. В конце концов, раз уж ты принят в ученики, то теперь может случиться все что угодно. Такие ламы, — 31 —
|