|
Обратим внимание на три важных момента. Во-первых, в сутре неоднократно и настойчиво подчеркивается, с одной стороны, невозможность выразить словами основополагающие истины буддийского учения (например, "невыразимой словами вестью" признается истина о том, что "тело Закона не рождается и не исчезает" [6, л. 407А]), а с другой – неспособность "обыкновенного" человека (т.е. не наставленного на "путь Закона"), иногда даже и бодхисаттвы, эти истины воспринять6. Во-вторых, выявление (и соответственно усвоение) фундаментальных положений махаяны, и прежде всего доктрины о "трех телах будды", в которой сосредоточиваются кардинальные философские установки этого направления буддизма, все-таки оказывается возможным, если опираться, говоря словами сутры, на неосмысляемое (непредставляемое) "махасамадхи" [6, л. 409В], т.е. великое "самадхи". "...Опираясь на великое "самадхи", схватываются (воспринимаются) все "дхьяны"... все стороны (досл. места. – А. И.) мыслей о Великом Законе и т.д., великое сострадание, великое милосердие, все "дхарани". все чудесные проникновения7, все "самостоятельные существования"8 и одинаковость всех дхарм"9 [6, л. 409В]. Еще В. П. Васильев, затронувший вопрос о "самадхи" на страницах своего основного буддологического труда, отметил, что для деятельности бодхисаттв, в том числе и для познания "высших истин" учения, необходимо некое "состояние духа", в котором "рождаются новые способности и силы". Сосредоточения на "одном конце", т.е. на "спасении", "просветлении" (что как раз вызывает эти "новые способности"), и есть погружение в "самадхи" [8, с. 137], или, иначе говоря, изменение психического состояния. Специфическое состояние психики становится непременным условием "открытия", например, даже "превращенного тела", в противном случае Будду в облике человека невозможно выделить среди других людей10. В-третьих, "просветление" также является особым психическим состоянием, что следует из содержания сутры. Представление о нирване как о некоем состоянии психики закономерно вытекало из отказа от хинаянистской ее трактовки в качестве особой реальности (пусть даже "высшей"), принципиально не тождественной другим уровням бытия, что подразумевало вхождение в нирвану как прекращение земного существования. В махаяне нирвана отнюдь не уход из "бренного мира", а пребывание в нем в другой ипостаси. Обретение нирваны, как уже говорилось, предполагало познание "высших истин", и, таким образом, круг замыкался. Естественно, перед последователями буддизма вставал вопрос, каким образом живое существо могло бы оказаться в идеальном с точки зрения буддизма махаяны бытии. На этот счет составители сутры предлагают целый комплекс мер, причем набор средств наиболее полон в версии Ицзина. — 58 —
|