А расслабление должно происходить не только на поверхности, но и идти глубоко изнутри; нужно полностью дать всему быть, как оно есть. Это — не то же самое, что однонаправленность тела, дыхания и ума. Как я уже говорил, одним из ключевых положений практики Дзогчена является «короткий момент, повторяемый многократно». Практикуя не подолгу, мы не успеваем слишком устать. Практиковать же не «короткими моментами, многократно», а пытаться поддержать непрерывное состояние — форма привязанности. Но это не простая бытовая привязанность, которую мы отбрасываем во время медитации. Вместо неё мы порождаем привязанность ко «вкусу» созерцания, его ощущению. Мы боимся, что созерцание уйдёт, как вода сквозь пальцы, пропадёт и исчезнет из-за того, что мы отвлекаемся. Чтобы не дать этому случиться, мы держимся за идею воззрения и пытаемся непрерывно поддерживать это состояние. Это — всё ещё привязанность, а привязанность является причиной существования сансары. Я не виню вас в этом. Просто такова сансара. Сансара — это непрерывно длящиеся пять совокупностей. Мы должны освободиться от всех пяти путём подлинной тренировки в медитации. Поэтому нет смысла сидеть в позе медитации, продолжая при этом поддерживать совокупность становления. Пять совокупностей очень тонки — ощущение, различение, омрачённое сознание и т. п. Пять совокупностей поддерживаются тончайшим образом — моментальным формированием мыслей. Пока вы не сможете выйти из этого, вам не уйти от создания дальнейшей сансары. Это — крайне существенный момент. Важнее всего — освободиться от очарования, тонкого пристрастия к чувству медитации. Сначала мы полностью расслабляемся. Мы настолько расслаблены и наслаждаемся таким ровным и свободным ощущением, что иногда даже перестаём ощущать своё физическое тело. Мы чувствуем: «Это настолько лучше моего обычного состояния! Мне это нравится! Я хочу всё время быть в этом состоянии! Я не хочу его терять! Посмотрим, смогу ли я его поддержать!». Такой настрой — не что иное, как привязанность. Разве это — не то, от чего мы хотели избавиться? Лучше всего практиковать короткими периодами, многократно их повторяя. Эта тонкая привязанность, ежесекундное «восстановление» сансары, может казаться очень безопасной, поскольку мы считаем это медитацией. Однако привязанность, как бы тонка она ни была, — наш главный враг, старый бес, снова и снова возвращающийся раздувать сансарические бури беспокоящих эмоций. Во всех существах есть природа будды. А что такое, собственно, эта «природа будды»? Это изначальная пробужденность. Физическое пространство пусто. Наша природа тоже пуста, но она отличается от пространства присутствием качества знания. Если бы наша природа совершенно ничем не отличалась от пространства, не было бы ни пробужденности, ни двойственного сознания. Но в нас есть и то, и другое. Хотя мы и владеем будда-природой изначальной, недвойственной пробужденности, нам кажется, что она в нас побеждена, захвачена нашим двойственным сознанием, всегда переживающим всё в терминах субъекта и объекта. Даже во время медитации есть «поддерживающий» и «то, что он поддерживает». Этим мы сильно отличаемся от будд. Склонность к двойственному сознанию не даёт будда-природе оставаться стабильной самой в себе. А «будда» означает просто, что двойственное сознание не перебивает будда-природу. Сама по себе природа будды стабильна, без всякой двойственности. — 95 —
|