Нарисованное радугой

Традиция терма даёт прямые наставления о том, как достичь Радужного Тела. В традиции Кагъю говорится, что ум растворяется в Дхармате, в то время как тело распадается на атомы. Из восьмидесяти четырёх махасиддхов Индии, ни один не оставил после себя трупа. Из двадцати пяти учеников Гуру Ринпоче только один оставил после своей смерти физическое тело. Его имя — Лангчен Палгьи Сенге, и тело его до сих пор находится в ступе в Паро Таксанге.

Создаётся впечатление, что в наше время люди просто не очень усердны. Они не применяют себя к учениям, не практикуют день и ночь. Это единственное отличие сегодняшней ситуации от прошлого, когда существовало так много великих практиков. Сами по себе учения существуют до сих пор, они передаются по непрерывной линии передачи и никуда не исчезли.

Вот ещё одна интересная история о практике, добившемся высокой стадии достижения. Я слышал её от своего дяди, который никогда не обманывал меня, поэтому я чувствую, что история правдива. Дело было в становище великого махасиддхи Шакьи Шри в Центральном Тибете.

Мой дядя Терсей Тулку, бывший одним из его близких учеников, находился в это время там. Однажды в лагере появился один лама из провинции Кхам; его слуга шёл за ним и нёс его вещи. Так вот, этот слуга — вошедший прямо в центр лагеря — был трупом. Когда лама крикнул: «Пхат!», — труп упал на землю. Лама снял с трупа свой багаж, вынул оттуда то, что ему было нужно, и сел готовить себе еду прямо под открытым небом.

Позже мой дядя слышал рассказ этого ламы о том, как произошла такая ситуация. Лама рассказывал: «Я сам из Кхама, а это — труп моего жертвователя. После смерти он стал зомби. Теперь мне нужно доставить этот труп к месту кремации в Ситаване, Прохладной Роще — одному из священнейших мест в Индии. Поскольку зомби может ходить, я решил, что он может с таким же успехом донести туда и мой багаж. Только пусть никто не подходит к нему близко и не тревожит его. Просто оставьте труп в покое».

Естественно, никто не мог остаться в стороне. Всем хотелось увидеть труп, носящий багаж ламы. Труп был сух, как дерево, и — поскольку на нём не было обуви — кожа и мясо на ногах были напрочь стёрты. Были видны только кости. Люди не могли поверить своим глазам.

Так или иначе, на следующее утро лама проснулся, погрузил свои сумки на спину трупа и крикнул «Пхат!». Труп встал и медленно пошёл, закостенело ставя одну ногу перед другой. Он не мог идти быстро, поэтому лама шёл впереди. Он сказал, что ему всё время приходится держать труп в поле зрения, иначе тот заблудится. Если лама поднимался на гору, то приходилось ждать, пока труп тоже поднимется. Потом лама спускался с горы и ждал внизу, когда труп одолеет спуск.