|
Нам, воспитанным на западных представлениях о нравственности, порой бывает трудно понять, как работает этот Принцип. В обычном обществе, если вы совершаете преступление, то вас арестовывают и передают в руки правосудия. Вас допрашивают, признают виновным и подвергают наказанию: отправляют в тюрьму или штрафуют. Преступление и наказание — два совершенно разных события, и есть то — общество, полиция, судья, закон, что вас наказывает. Мы склонны применять эту правовую модель и в том случае, когда речь идет о нравственности в целом. Мы думаем о грехе и наказании за грех, о добродетели и вознаграждении за добродетель. Столь же традиционно мы склонны подразумевать наличие судьи — того, кто видит все наши поступки и, соответственно, либо наказывает, либо вознаграждает; и в роли такого суди, естественно, выступает господь Бог. Люди представляют Бога в виде председателя на судебном заседании, куда доставляют всех провинившихся и где ангелы и демоны выступают как свидетели. Официальное христианское учение по-прежнему утверждает, что после смерти нас ждет высший суд, и ортодоксального христианина ужасает мысль о том, что придется предстать перед высшим судией, а затем отправиться туда, куда он решит. Впечатляющие последствия, подразумеваемые этим учением, способствовали появлению выдающихся произведений литературы, музыки, драмы и живописи. Огромная фреска Микеланджело «Страшный суд», украшающая Сикстинскую капеллу — вот лишь один из замечательных тому примеров. Но то же самое учение вылилось в довольно слабую философию и образ мышления ужасающие пережитки которого мы всё еще испытываем на себе. У буддистов совершенно иная точка зрения, которая может показаться нам достаточно странной, поскольку наш подход к этике, почти независимо от нашего желания, определяется христианской теологией. В буддизме есть закон, но нет законодателя, равно как и тех, кто претворяет этот закон в жизнь. Мне случалось наблюдать, как христианские миссионеры спорили с буддистами, пытаясь их убедить: если они верят в закон, то должен быть и законодатель, — но, конечно же, этот аргумент весьма обманчив. В конце концов, существует же закон всемирного тяготения, но нет никакого бога тяготения, который бы отталкивал и притягивал предметы. Закон тяготения — это всего лишь общее описание того, что происходит при падении предмета. Точно так же нет бога наследственности или бога полового отбора. Эти процессы просто происходят сами собой. Согласно буддизму, примерно то же самое происходит и на уровне нравственности. Закон, так сказать, сам проводит себя в жизнь. Благая карма естественным образом ведет к счастью, а дурная — к несчастью. Нет никакой необходимости, чтобы кто-то являлся, смотрел на содеянное вами, а потом назначал наказание или поощрение. Это происходит само собой. «Добро» и «зло» встроены в структуру вселенной. В действительности это означает, что, с буддийской точки зрения, наша вселенная является этической вселенной, пусть такая формулировка весьма приблизительна и звучит очень антропоморфно. Если попытаться выразить это точнее, то наша вселенная функционирует в соответствии с принципом обусловленности, и на кармическом уровне действие этого принципа можно определить как этическое — в том смысле, что оно охраняет этические ценности. Это и есть камма-нияма. — 85 —
|