|
Утверждая себя в антитезе "культурного" и "естественного" поведения, конфуцианский ритуал налагал очень жесткие ограничения на проявления стихийной "неупорядоченности", "необузданности", спонтанности и неистовой эмоциональности, свойственные "естественному" поведению, воспитывая в цзюнь-цзы такие психологические качества, как сдержанность, серьезность, внутреннюю собранность и самодисциплину, чувство ответственности за все свои слова и. поступки и т.д. Последовательное соблюдение правил "ли" вело к явному преобладанию рассудочного начала, порождая привычку к дискурсии и вербально-словесной мотивации действий ("Я совершаю это действие"). Конфуций учил, что любое дело нужно "обдумывать" по меньшей мере два раза и что "благородный муж" должен быть рассудительным и осторожным, ибо "осторожный человек редко ошибается" [103, гл.5, §19; гл. 4, §20]. Однако, по общему мнению чань-буддистов и даосов, дискурсивное мышление, основанное на принципе бинарной оппозиции, видит дуальные отношения там, где их в действительности нет, расчленяя целое на части и противопоставляя их друг другу, в результате чего разрушается гармоничное единство и целостность бытия и человек начинает отчуждать себя от своей внутренней природы, одновременно отчуждаясь от окружающей природной среды и противопоставляя себя (точнее, свое индивидуальное "Я") всей объективной реальности, которая начинает восприниматься как объект (или сумма объектов) деятельности этого "Я"; так человек утрачивает целостное видение мира, мира как неделимого целого, частью которого является он сам, и природной среды как целостной и взаимосвязанной системы, с которой он связан множеством теснейших уз и во многом зависит от нее, несмотря на все свое могущество. В отличие от дуалистической картины мира, характерной для конфуцианской культуры, мир чань-буддиста и даоса принципиально "не-дуален" (бу эр), и они стремились апеллировать прежде всего к природному началу в человеке, пробудить и активизировать его, освобождая от гнета внешних условностей. Это стремление проявилось очень отчетливо в яркой эмоциональности чаньского "просветления", которое расценивалось чань-буддистами как центральный человеческий- опыт, вершина всей практики морального и психического самоусовершенствования. Постигая Дао, даос обретал эйфорическое чувство материально-телесного единства, не нарушаемого дискурсией, восстанавливал яркость, свежесть, остроту и целостность восприятия, а также спонтанность реагирования, т.е. все естественные свойства, утрачиваемые в процессе "культуризации" посредством правил "ли". Действия человека в таком состоянии шли как бы из самой глубины его существа, его "истинной природы", он руководствовался не нормами "культурного" поведения, а интуитивным "озарением", постижением истинной природы всего сущего, с которой его собственная природа находится в нераздельном единстве. Этим было обусловлено пренебрежение внешними формами приличий и благопристойности, совершенно Недопустимая, с точки зрения ортодоксальных конфуцианцев, "необузданность". — 45 —
|