Секреты медитативного дыхания

Состояние сукхи особенно соблазнительно именно потому, что оно являет собой глубочайший покой. Нам кажется, будто это нирвана, — во всяком случае, так многие люди представ­ляют себе нирвану. Мы хотели бы пребывать в этом безмятеж­ном состоянии до конца своих дней. Но это не нирвана. Сукха, подобно всем другим состояниям, приходит и уходит. В конце концов мудрость подсказывает нам, что сукха непостоянна, неудовлетворительна и лишена постоянной сущности.

Иногда создается впечатление, что Будда только и делает, что портит наш праздник, стараясь растоптать обретенное нами счастье. На самом же деле он пытается помочь нам покончить со страданием. Он смотрит на вещи с высот пробуждения и видит, что экстаз и счастье обусловлены определенными обстоятельствами и рождаются из покоя, обретенного нами в процессе медитации. Однако, и об этом скажет вам любой практикующий медитацию человек, медитативные состоя­ния хрупки, особенно когда мы пытаемся за них цепляться.

Экстаз и счастье, насколько бы глубокими они ни казались, в конечном счете лишены завершенности. В них так или иначе остается некоторый привкус экзистенциального одиночества, они не чужды таких понятий, как «Я» и «мое». Счастье и экстаз исчезают вслед за породившими их обстоятельствами и тогда человек, привязавшийся к ним, страдает.

Это не означает, что не следует радоваться экстатическим состояниям, если они возникают. Погрузись в них. Пусть они работают на тебя. Возможно, тогда ты обнаружишь в себе вну­треннюю силу, о которой не подозревал раньше, и перестанешь так настойчиво искать счастье где-то вовне.

Цветы вянут

Цветы — неизменный элемент оформления многих буддий­ских храмов, монастырей и центров медитации. Они стоят там не только для красоты, но и для иллюстрации учения. В первый день цветы полны жизни и сил, источают аромат и радуют глаз. На второй день они отчасти утрачивают свой аромат. Вскоре соцветия поникают, начинают опадать лепестки, и, невзирая на наше восхищение, цветы умирают.

Разочаровываемся ли мы в цветах только из-за того, что они быстро вянут? Или же мы радуемся, пока они с нами, наслаж­даемся их красотой, а когда им приходит время увянуть, опе­чаливаемся на миг и идем своей дорогой? То же самое касается всего в человеческой жизни, в том числе экстаза и счастья.

Стоит присмотреться к этим состояниям, и мы не просто увидим, что они непостоянны (а это следует увидеть с предель­ной глубиной, а не только постичь умом, как мы привыкли), но и заметим собственное отношение к ним — наше стремление удержать их; догнать, если они уходят; недовольство другими состояниями, которые кажутся нам не столь прекрасными. Значительную часть жизни мы проводим в метаниях — за чем-то гоняемся, от чего-то бежим.