|
Мне и моей маме хотелось сходным образом почтить жизнь и смерть отца. Мы попросили руководить траурной церемонией весьма уважаемого и чтимого бывшего баптистского проповедника. Однако накануне похорон моя сестра заявила: «Никаких открытых гробов и прочего — все это лишь фальшивые рыдания. Ты ведь знаешь, Дайяна, я этого терпеть не могу, и участвовать в этом не стану». В ходе церемонии, которую свели к короткой службе у могилы на кладбище, все вели себя наилучшим образом. Когда мы покидали кладбище, меня потянул в сторону человек, бывший другом нашей семьи на протяжении пятидесяти лет. «Странные у вас, белых, похороны, - поделился он со мной, — когда же вы плачете? И кто поддерживает вас?» «Прости, Джонни, — отвечала я, — это был не мамин выбор и не мой». Когда через год умерла наша мать, семья вновь по требованию сестры ограничилась самой простой кладбищенской церемонией. Но на этот раз я устроила еще и обряд с участием родных и друзей, цветами, открытым гробом и всяческими излияниями чувств. Мы как бы сочетали нашу скорбь с прославлением жизни. И я ощутила великую пользу от содеянного, и подтверждения этому последовали вскоре, когда мне пришлось поработать с Соней. «Каким он вам помнится?» (рассказывает Дайяна) Эта женщина поистине несла в себе божественную сущность; Соня превосходно выполняла в хосписе свою духовную роль. Она посещала семьи, где перенесли утрату и хотели поделиться воспоминаниями. «Что вам запомнилось больше?», «Какое ваше лучшее воспоминание?», «Что вам больше всего нравилось делать вместе?» — спрашивала она. Во время похорон она обращалась к каждому присутствующему, выслушивая дорогие для тех эпизоды из совместного с покойным прошлого. При этом ей удавалось воссоздать жизненный облик и охарактеризовать привязанности ушедшего. Кроме того, людей весьма трогало такое проявление чувств и то, что к ним возвращались памятные для них моменты жизни. И всегда Соня воздавала должное как живым, так и ушедшим. Для скорбящих такого рода обряды становились лучом света во мраке горя. ТЕОРИИ Ценный вклад в наше проникновение в сущность процесса адаптации вносят теоретические знания и моделирование, основанные по преимуществу на оригинальной модели, разработанной известным психиатром Элизабет Кюблер-Росс. Попробуем рассмотреть эту модель и некоторые искаженные представления, возникшие в результате ее непонимания. Пять стадий утраты по Э. Кюблер-Росс Первая модель горя представлена автором в известной книге «О смерти и умирании»*, где предложена классификация индивидуального опыта по пяти естественным реакциям, связанным с утратой, которые она назвала стадиями: отрицание и изоляция, гнев, торговля и соглашение, депрессия, смирение. Эта теория пяти стадий приобрела международную известность с точки зрения познания утраты. К сожалению, некоторые специалисты стали применять ее, вообще не читая или не слишком понимая труды автора, — в результате теория попала под огонь профессиональной критики, что было вызвано тремя соображениями. — 89 —
|