|
Смерть отца пробила в моей жизни огромную брешь, и я впал в глубокую депрессию. Я скорбел по нему и горевал по старым добрым временам. Жизнь моя продолжалась лишь благодаря поддержке моей жены, но я всего лишь влачил каждодневное существование, утратив ко всему живой интерес. Но тут, спустя три года после смерти отца, у меня родился внук, и брешь в моей жизни каким-то образом заполнилась. Я обрел интерес в жизни и получил новый шанс. Только на этот раз я не строю планов, а просто провожу с ребенком как можно больше времени. Я столько не успел сделать при жизни моего отца, что всякий раз при мысли об этом меня посещает грусть, но приступы ее со временем становятся все менее значительными». МОГУТ ЛИ ПЕРЕНЕСШИЕ УТРАТУ ПРЕКРАТИТЬ ГОРЕВАТЬ? Этот вопрос постоянно обсуждается в нашей среде. Можно ли перестать горевать? Человеческий мозг столь сложен, что едва ли кто-то в состоянии поделиться опытом утрат из тайников своей души. Все мы, наверное, несем в себе какую-то боль. Однако многие испытывают такую глубокую скорбь, что просто невозможно представить себе, как на протяжении одной человеческой жизни преодолеть последствия этой трагедии. Наша знакомая Кэрол Пул, чей сын скончался от рака, делится с нами своими воспоминаниями (из книги, над которой она сейчас работает). «Для солдат война не заканчивается, а лишь преодолевается» «Мой муж работал за границей, и мы с моим единственным сыном Джоном постоянно находились рядом. Мы были с ним на редкость близки, поэтому посттравматический стресс вследствие кончины столь близкого человека очень силен. Говорят, для солдат война не заканчивается, а только лишь преодолевается. Так и я пребывала в своей личной битве, и, хотя временами старые раны дают о себе знать, со временем они зарастают, насколько это возможно». Некоторые залечивают свои раны после других утрат, как это произошло с художницей из Мичигана Льюэнн Уокнер. «После трагедии настала победа» Я совершенно оцепенела от шока, когда наш первенец Натан умер через сутки после рождения. И до сего дня, хотя прошло уже двадцать пять лет, мне все еще трудно касаться этого момента, который тогда принес невыразимую боль. Само горе вспоминается с трудом, но зато помнится то, как я прошла через него. Нас с мужем консультировал хороший специалист из неонатального центра. Он призывал нас не винить себя или друг друга в смерти ребенка, говорил, что из-за подобных вещей распадаются многие браки. Мы решили обсуждать все друг с другом и не позволить разрушить наш союз. Если мы преодолеем это, то сумеем преодолеть и все остальные жизненные невзгоды. — 103 —
|