|
Стал ли ты чистым воздухом,... хлебом и лекарством для друга своего? Иной не в силах освободиться от собственных цепей, однако друга своего спасает. Вы сами раб, но притворяетесь освободителем своего друга. И то же верно по отношению к вашим так называемым спасителям: сами они не спаслись, но они готовы спасти весь мир. Иисус все время настаивает: «Я — спаситель, и если вы верите в меня, больше ничего не нужно. Вы спасетесь: спасетесь от ада, спасетесь от всякой боли, страдания и тьмы». И миллионы христиан до сих пор утешаются мыслью, что в день последнего Суда придет Иисус со своим отцом, Богом, и укажет на своих овец; они будут спасены и взяты в рай. А остальные?.. Все остальные, которых в миллионы раз больше, будут брошены в бездонную пучину адского пламени — навечно! Даже в двадцатом веке, в самом конце, миллионы людей все еще верят: все, что нужно — верить в Иисуса, в то, что он единственный рожденный Сын Божий, и тогда можно делать все, что хочешь: ты будешь спасен. Очень дешево -просто верь. В первый вечер, когда меня посадили в тюрьму в Америке... Второй заключенный в моей камере был, должно быть, очень преданный христианин. У него на кровати лежала Библия; опускаясь на колени, он очень набожно преклонял на нее голову. А прямо над Библией висели всевозможные порнографические картинки, вырезанные из журналов — он оклеил ими все стены. Я посмотрел на все это и, когда он закончил молиться, спросил: — Кто повесил эти картинки? Они просто очаровательны. Он сказал: — Это я — вам нравится? — Они так красивы. Я тоже благочестив, — сказал я. Он слегка забеспокоился, когда я сказал о своем благочестии, и спросил: — Что вы имеете в виду? Я ответил: — Неужели вы не видите противоречия? Вы молитесь Богу, склоняете голову на Библию, встаете на колени в надежде, что будете спасены... Он сказал: — Конечно, я буду спасен. Я верю в Бога, я верю в Иисуса Христа. Я спросил: — А как насчет этих порнографических картинок? Он сказал: — Это неважно. Если вы верите в Иисуса, вы спасены. Я сказал: — Так, наверное, поэтому... Сколько раз вы сидели в тюрьме? Он сказал: — Я сижу всего четвертый раз. — А какие преступления вы совершали? — спросил я. — Всякие. Но я всегда молюсь утром и вечером — хоть в тюрьме, хоть не в тюрьме. Это мелочи. Моя вера в Иисуса абсолютна; он не может нарушить своего обещания. Я сказал: — У вас есть какие-нибудь гарантии? Если он не явится в день последнего суда, вы окажетесь в беде. Если все эти голые девочки придут и скажут: «Он — наш последователь. Он становился перед нами на колени каждое утро, каждый вечер...» — 140 —
|