|
Но судья боится. Если вор, представший перед судом, начнет смеяться, и судья тоже присоединиться к нему, и весь суд засмеется — судья этого боится. Тогда это станет слишком человечным, и смеющегося вора будет трудно посадить в тюрьму на три или четыре года. Он не совершил ничего серьезного — он украл всего лишь несколько рупий. Он украл немного майи, а судья может оказаться последователем Веданты. Он украл немного иллюзии — рупии, бриллианты — и его должны посадить в тюрьму: за мертвые бриллианты живое существо должно быть посажено и гнить в тюрьме пять лет. Или очень сильно разозлившись, в состоянии агонии, в какой-то момент безумия он, может быть, убил. Даже судьям иногда хочется кого-то убить. Трудно найти такого человека, который бы не думал время от времени о том, чтобы кого-то убить. Это кажется таким человеческим, сама идея. Я не говорю, идите и убивайте, и я не говорю, что судьи должны прощать убийц, нет. Но немного смеха не помешало бы. Был убит один человек: если судья сможет немного посмеяться, и суд тоже немножко похохочет вместе с судьей, им будет трудно отправить этого человека на виселицу. Потому что это снова будет уже другим убийством; и как такое решение может быть правильным, когда суд выносит решение, что за совершение одного убийства нужно совершить другое? Может быть, этот человек нуждается в психиатрическом лечении. Может быть, этого человека нужно отправить в монастырь, чтобы он помедитировал там пару лет. Но не смерть — потому что смерть... Совершать убийства нехорошо, совершать убийства именем правосудия еще хуже; это не может быть хорошо. Но судьи очень серьезные люди, политики очень серьезные люди — на их плечи ложится вся тяжесть мира. Повсюду в мире они всегда думают: «Что произойдет, если умрет Мао Цзе-дун?» Как будто до Мао Дзе-дуна не существовало никакого мира. Мир был счастлив. На самом деле, если Мао Цзе-дун исчезнет, он будет еще более счастлив. Я читал книгу, очень редкую книгу. Человек, написавший ее, говорит, что, если бы ни Ганди, Индия бы стала независимой намного раньше. Меня это слегка удивило, но затем я посмотрел на его доводы и убедился, что он прав. Ганди создал много проблем — упрямые, все политики такие. Он создал много проблем: он никогда не шел на компромисс. У него были свои собственные пути, джайны всегда придерживаются своих собственных путей. Они никогда не пойдут на компромисс. Они упрямые, как ослы. Кажется, человек, который говорит, что, если бы ни Ганди, если бы ни джайны, Индия бы обрела свою независимость намного раньше, наделен проницательностью. — 93 —
|