«Кроме того, мой предыдущий Мастер теперь не примет меня, возможно, потому что я предал его и утратил свою веру». Вам решать. Вы можете пойти к новому Мастеру, если старый не примет вас, или вы можете пойти и сделать еще одну попытку. Если ваш старый Мастер был настоящим Мастером, он примет вас еще тысячу и один раз, потому что, когда ученик предает его, он не станет об этом беспокоиться. Это совершенно естественно. Что еще можно ждать от невежественного человека? Пойдите и попытайтесь вернуться к старому Мастеру. Может быть, он ждет вас. И если он не сможет простить вас, тогда это будет не Мастер; тогда найдите его где-то в другом месте. И, «во всяком случае, я не хочу терять веру в вас». Вы уже потеряли ее. На самом деле, у вас никогда ее и не было, потому что, если бы у вас была вера, как бы вы могли ее потерять? Это трудно понять, но если у вас есть вера, вы не можете ее потерять. Это не что-то, что можно взять назад. Кто возьмет ее назад? Вера означает, что вы сдали свое эго. Это становится его последним действием. Если вы сдали его, как вы можете забрать его обратно? Если вы можете забрать его обратно, сдача вообще не была сдачей — вы только играли словами, но не осознавали их значения. Если вы сдаетесь, сдаться это значит быть тотальными и идти до конца — до самого конца. Обратной дороги нет. «Во всяком случае, я не хочу терять веру в вас». Почему возникла эта идея? У вас нет веры; вы уже потеряли ее. На самом деле, у вас никогда ее и не было. Это покажется вам парадоксальным, но это правда: вы можете потерять только ту веру, которой никогда не было с самого начала. Если у вас нет веры, вы можете потерять ее; если она у вас есть, это невозможно. Это абсолютно невозможно, потому что в вере вы утрачиваете себя — теперь за вами не стоит никого, кто может забрать ее обратно и пойти домой. «Теперь я не жажду просветления». Вы жаждете; иначе, зачем бы вам нужно было припадать к моим ногам? Мои нога не представляют никакой ценности. Зачем вам припадать к ним? Что они могут вам дать? Глубоко внутри это жажда... может быть, сейчас она стала более тонкой, более скрытой, не такой грубой, но она все еще существует. «Если вы можете позволить мне лежать у ваших ног...» Но зачем? Что мои ноги вам сделали? Что плохого? Почему вы должны быть против моих ног? К чему это? В чем смысл? Всего лишь два дня назад, ко мне приходила одна очень глупая женщина Глупая, потому что она сказала: «Я ищу Бога». Я спросил ее, зачем она ищет Бога, что плохого сделал ей Бог. Я спросил ее: «Вы, должно быть, ищете чего-то другого — счастья, блаженства, экстаза?...» Она сказала: «Нет. — 28 —
|