Итак, этот йог застрял в дорожной пробке и не успел добраться до дома, в котором всегда избавлялся от проглоченного яда, вызывая у себя рвоту. В этом трюке и заключалось все его искусство. Полчаса он еще терпел присутствие в себе яда, а потом его следовало извергнуть, чтобы он не попал в кровь. Но йог опоздал. Яд попал в его кровь, и он скончался. Но этот йог был знаменит на весь мир. Какой вклад сделал он в духовное развитие народа? Я не понимаю, с какой стати нужно называть этих людей святыми. Возможно, их нужно называть трюкачами, ведь они владеют всякими фокусами, но при чем здесь духовность? Вы кланяетесь ярлыку с надписью «духовность», под которым кроется сущий вздор. А вокруг этого вздора толпятся настоящие люди, которые страдают, и до которых никому нет дела. Никто не интересуется трудностями обычного человека, никто не спрашивает его о том, что ему действительно нужно. Я в результате своей работы хочу начать человеческую жизнь с чистого листа. Весь мир обязательно будет осуждать меня, но мне все нипочем. Мне просто начхать на все это недоброжелательство. Меня интересуют только те люди, которые готовы изменить само русло человеческого сознания. Другим людям я буду докучать. Я стану раздражать и обижать их, вызывать в них зависть. Таковы мои способы. Я вывожу этих господ на чистую воду. Они поймут меня, если им достанет разума. Да, у меня было девяносто три Роллс Ройса... но я не ходил смотреть на них. Когда-то они не принадлежали мне, а сейчас я без них счастлив так же, как и в присутствии около меня любой из этих машин. Я ни разу не ходил в гараж смотреть на них. Директор моего гаража Авеш сидит сейчас среди вас. Я часто говорил ему: «Когда-нибудь я приду в гараж», но этот день так и не настал. Я ни разу не видел все эти машины в одном месте. Иногда Авеш приезжал ко мне на какой-нибудь машине, чтобы мы поездили час, но он действовал по своему усмотрению, а я не обращал внимание на эти автомобили. Эти машины оправдали мои надежды. Они вызвали зависть во всех американцах, во всех богатеях. Если бы им достало разума, то они пришли бы ко мне, чтобы избавиться от своей зависти, а не горели бы ненавистью, ведь их реакция выявила в них трудность. Зависть это огонь, который сжигает человека, который больно жжет его. Так вы оказываетесь во власти другого человека. Я был в США туристом, но растревожил всех американцев. У них высокий достаток, и они могли бы тоже покупать роскошные машины, стоило им только захотеть. Но им не хватало мужества даже на это. Американцы осуждали меня, называли меня материалистом. Но вы удивитесь, узнав о том, что один епископ написал мне тайком письмо. Вы только послушайте: «Было бы очень любезно с вашей стороны подарить один Роллс Ройс моей церкви. Ваша коллекция машин поредеет несильно, а мы приобретем целое состояние». А между тем, этот епископ каждое воскресенье проклинал меня. Он нападал на меня не за материализм. По сути, за своим осуждением он прятал зависть. — 269 —
|