|
А обстоятельства жизни меняются каждое мгновение, но ваши принципы жесткие, ваши принципы остаются неизменными. Естественно, человек морали никогда нигде не подходит, он плохо приспособлен к окружающим условиям. Он не всматривается в реальность, в то, что представляет собой реальность. Он просто живет сквозь свои принципы; принципы важнее реальности. У религиозного человека нет принципов. Пусть это глубоко проникнет в ваше сердце. У религиозного человека нет никаких принципов, у него есть только осознанность. Он всматривается в реальность и на все, что требуется, откликается соответственно. Его отклик является естественным, спонтанным, он не обуславливается прошлым — отсюда религиозный человек непредсказуем. Вы не знаете, что он будет делать. Даже он сам не может сказать, что он будет делать, поскольку это зависит от обстоятельств. Если есть небольшое различие в обстоятельствах, отклик изменится. У религиозного человека нет характера — вам будет трудно понять это. У религиозного человека нет характера, потому что характер происходит из прошлого. Вместо этого у религиозного человека есть сознательность. Или, говоря то же другими словами, у религиозного человека нет совести. Он имеет сознательность, а моральный человек — совесть, не сознательность. Он действует через мертвые коды. Он несет предписания и команды и постоянно заглядывает в свои предписания, пытаясь найти там способ поведения. Он всегда плохо приспособлен к окружающим условиям, он нигде не является истинным. Моральный человек не может быть истинным, потому что у него есть характер. Как вы можете быть истинными, когда у вас есть характер? Если обстоятельства изменились, что вы будете делать? Вы не можете так просто измениться. Моральный человек очень жесткий; в нем нет динамизма, он не течет и не струится. У него фиксированная индивидуальность: все должно следовать только таким путем. Он не может поступать по-другому, какова бы ни была ситуация. Ситуация может полностью измениться, но все должно делаться только одним образом. Учитель дзэна Бокудзю спросил ученика: «Каков звук хлопка одной ладони?» Ученик сохранял молчание. Он закрыл глаза и погрузился в глубокое молчание. Бокудзю был счастлив и сказал: «Хорошо, хорошо, я согласен». Но когда это происходило, там сидел другой Учитель. Когда ученик ушел, этот другой Учитель сказал: «Вы согласились слишком, рано. Я не вижу этого. Позовите ученика обратно». Ученик был вызван обратно, и другой Учитель спросил: «Скажи мне, какой звук, когда хлопаешь одной ладонью?» И он снова закрыл глаза и сохранял молчание. Учитель засмеялся и сказал: «Неправильно, абсолютно неправильно». И Бокудзю сказал: «Да, я согласен с этим другим Учителем». — 134 —
|