|
Люди сказали: «Хотя бы слезь оттуда, пожалуйста. Тогда мы выясним, что произошло». Я был там в толпе, и я сказал: «Что произошло? Ты мог позвать своего Баладжи. Но ты не сделал этого, ты закричал и забыл о нем. Всю жизнь упражняться по шесть часов в день…» Он посмотрел па меня и сказал: «Это тоже секрет?» Я сказал: «Теперь есть два секрета, которые ты должен хранить. Один ты хранил много лет. А это второй». Но с того дня он перестал по три часа кричать в храме. Я был озадачен. Все были озадачены. Он перестал мыться в этом колодце, а об этих трех часах по утрам и вечерам он просто забыл. Он пригласил священника, чтобы он приходил каждое утро для небольшого поклонения, и это было все. Я спросил его: «Баладжи, что произошло?» Он сказал: «Я солгал тебе, что не боюсь. Но той ночью, проснувшись на колодце — этот крик не был моим». Вы можете называть это первобытным криком. Это был не его крик, совершенно точно. Он пришел из глубокого подсознания. Он сказал: «Крик помог мне осознать, что я действительно трусливый человек, и все мои молитвы — это ничто иное, как попытка уговорить Бога спасти меня, помочь мне, защитить меня. Но ты все это разрушил, и то, что ты сделал, было полезно для меня. Я закончил со всей этой ерундой. Всю свою жизнь я пытал округу, и если бы ты этого не сделал, я бы продолжил пытать. Теперь я осознал, что боюсь. И я чувствую, что лучше принять свой страх, потому что вся моя жизнь была бессмысленной так же, как и мой страх». Только в 1970 году я последний раз был в своем городе. Я пообещал матери своей матери, что когда она умрет, я приеду. Я пришел. Я просто прошел по городу, чтобы встретиться с людьми и увидел Баладжи. Он выглядел совершенно иным человеком. Я спросил его: «Что произошло?» Он сказал: «Тот крик полностью изменил меня. Я начал жить со страхом. Хорошо, если я трус, тогда я трус, я не отвечаю за это. Если страх есть, он есть, я с ним родился. Но медленно-медленно, по мере того как мое принятие становилось глубже, этот страх исчез, эта трусость исчезла. На самом деле я ушел с должности служителя храма, потому что если мои молитвы не были услышаны… тогда как может молитва слуги быть услышана… слуги, который обходит за день тридцать храмов?» потому что он получал от каждого храма по две рупии. «Он молится за две рупии. Так что я избавился от него, и я совершенно спокоен, и я совершенно не беспокоюсь, есть ли Бог или нет. Это его проблема, почему я должен беспокоиться? Но я чувствую себя очень свежим и очень молодым в своем преклонном возрасте. Я хотел увидеть тебя, но я не мог приехать. Я слишком стар. Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты созорничал тогда, иначе, я бы постоянно молился и умер, а это было все бессмысленно, бесполезно. Теперь и буду умирать как свободный человек, совершенно свободный». Он привел меня к себе в дом Я был там раньше, все религиозные книги были убраны. Он сказал: «Меня больше все это не интересует». — 375 —
|