Путь мистика

«Mesmerised » - зачаровал.

Глава 24
Медитация: революция в религии

Когба я впервые услышала, как ты говоришь: «Сиоя в молчании, ничего не делая, приходит весна, и трава растет сама собой», мой западный ум подумал, что это метафора, и стал искать смысл. Затем я подумала, что ты буквально подразумеваешь «сидеть в молчании» - и почувствовала, что это невозможно. Теперь же, сидя в молчании в твоем присутствии, я нахожу ничего-не-делание сущим гедонизмом - и трава растет сама собой. Любимый мастер, я поражена, и моя благодарность несказанна.
Для меня твои лекции ощущаются как внутренняя генеральная уборка. Какие бы горы боли, гнева или других негативных чувств я не приносил в себе, входя в лекцию, все это исчезает, когда я с нее выхожу, и я чувствую легкость и свежесть. Иногда мне недолго приходится ждать, чтобы создать новые чувства, но я знаю, что это продлится не долее чем до конца лекции. Когда я вдалеке от тебя, хотя я и медитирую каждый день, нужно гораздо больше времени, чтобы эти вещи исчезали. Не мог ли ты прокомментировать?
Я не могу представить жизнь без тебя. В то же время я не могу поверить, что я действительно здесь с тобой - я, не годящаяся совершенно ни на что. После десяти лет моих спотыканий ты по-прежнему изливаешь на меня свою любовь. Перед лицом таких безмерных сокровищ я продолжаю делать глупые вещи. Любимый мастер, я постоянно кусаю тебя за палец. Каждый раз, когда я это осознаю, я чувствую, что ранила тебя: я беспомощный ученик. Есть ли что-нибудь, какой-нибудь образец, который я повторяла раз за разом в прошлом?

Любимый Ошо,
Когба я впервые услышала, как ты говоришь: «Сиоя в молчании, ничего не делая, приходит весна, и трава растет сама собой», мой западный ум подумал, что это метафора, и стал искать смысл. Затем я подумала, что ты буквально подразумеваешь «сидеть в молчании» - и почувствовала, что это невозможно. Теперь же, сидя в молчании в твоем присутствии, я нахожу ничего-не-делание сущим гедонизмом - и трава растет сама собой. Любимый мастер, я поражена, и моя благодарность несказанна.

Восток и Запад разошлись так далеко друг от друга, что всегда возникает непонимание: ни Восток не понимает Запада, ни Запад Востока. Но по большому счету от этого проигрывает Запад.
Десять тысяч лет Восток выбирал путь, который не был путем ума - который не был интеллектуальным, который не был рациональным, который не был логическим, который не был научным. А Запад избрал прямо противоположное.
Запад по-прежнему далек от достижения предельных высот рационального полета. И, может быть, так никогда и не сможет достичь конца, потому что его исследование направлено на объекты снаружи тебя. Вселенная безгранична, и чем глубже идет наука, тем более находит, что ничего не знает. Ее знание только помогает ей узнать, что столь многое еще непо знано, и кажется, конца не видно.
С другой стороны, Восток достиг своей цели: он добился предельного сознания. В некотором смысле он достиг совершенства Это создает новые трудности непонимания, потому что Восток говорит с высот этого осознания, а Запад умеет понимать лишь относительные истины, которые меняются каждый день.
Они также выбрали разные способы говорить. Восток говорит в поэтических метафорах; Запад говорит в терминах математики. Восток говорит интуитивно; Запад - всего лишь интеллектуально.
Это одна из величайших проблем для разрешения - как встретиться Востоку и Западу. Их встреча абсолютно необходима; иначе все, что бы ни было достигнуто Западом и Востоком, - все это исчезнет в ядерном дыму.
Я могу понять вопрос Кавиши. Когда она впервые услышала знаменитое хайку, - «сидя в молчании, ничего не делая, и приходит весна, и трава растет сама собой», - естественно было ей принять его за поэзию, метафорическое выражение. Ум, образованный на западный лад, и не может думать по-другому. Невозможно подумать, что это описание реальности.
В этом нет никакой метафоры. Это не поэзия. Хайку - это не поэзия. Его форма поэтична, но содержится в нем реальность. Поэтична только упаковка, содержимое же - абсолютная реальность.
Но это трудно по той простой причине... прежде всего, сидеть в молчании претит западному уму. Запад создал пословицу: «Пустой ум - мастерская дьявола». Сидя в молчании, ты будешь пустым. А ты с самого детства слышал, что пустой ум - это мастерская дьявола. Восток знает нечто совершенно другое. Это мастерская - но не дьявола, а божественного.
Первое предложение создает огромные затруднения. Каждого на Западе учили думать, а думанье окупается в жизни - сидение же в молчании не окупается. Это не квалификация; может быть, это можно назвать бисквалификацией. Если ты просишь принять тебя на работу и говоришь работодателю, что квалифицирован сидеть в молчании и ничего не делать, и приходит весна, и трава растет сама собой, он просто выгонит тебя из конторы: «Сиди в своем молчании где-нибудь подальше отсюда, потому что мы не хотим, чтобы здесь росла трава!» В их глазах ты почти сумасшедший.
Запад никогда не развивал ничего подобного в медитации - в этом смысле он беден, очень беден. Даже так называемые пророки, спасители и мессии так никогда и не смогли выйти за пределы молитвы, молитва - это последнее, потому что Бог является предельной целью.
Медитация - это революция в религии.
Она просто отбрасывает Бога, даже не споря о нем. Он не заслуживает даже спора, потому что это гипотеза - недоказанная, непережитая; она не стоит того, чтобы ее рассматривать.
У меня был друг, профессор Уилсон, который преподавал в теологическом колледже в Джабалпуре. Он не мог понять, что может быть религия, в которой нет Бога, в которой нет молитвы. Запад в последние пять или шесть веков никогда не помышлял о том, что возможна религия без Бога, без молитвы. Фактически, она возможна только без них. Это отвлечения, препятствия на пути религиозной революции. Это ее враги.
Дьявол не сделал миру ничего плохого - его не существует. Бога тоже не существует, но он причинил огромный вред. Бог заставлял человека оставаться сфокусированным на чем-то внешнем, а пока ты сфокусирован на чем-то внешнем, ты остаешься в уме. Медитацию нельзя навязать снаружи; только ум обладает способностью фокусироваться на внешнем. Ум нельзя принудить сосредоточиться на внутреннем; это умеет только медитация. Таким образом, ум и медитация - это диаметрально противоположные пути.
Не без причины люди медитации назвали свой путь путем не-ума. Но если ум отброшен, боги, всевозможные теологии, дьяволы, рай, ад и их подробности, идеи о грехе и добродетели - все это отброшено, потому что все это части ума. И Запад остался одержимым умом - как будто ты только ум и ничего больше, и твое существование состоит из телоума (Bodymind), вот и все.
Воспитанная на западный лад, Кавиша подумала, что, наверное, это какая-то метафора, или, может быть, в этом есть какой-то смысл. «Смысл» - умственное слово: если в этом есть какой-то смысл, думай об этом смысле, найди, в чем смысл.
Ты не сможешь найти в этом никакого смысла. Он приходит из внутреннего источника твоего существа, где у самого смысла нет смысла, где вещи просто есть - в великом великолепии, в великой красоте, но без смысла. Смысл - это логическая концепция, а логика - это продукт ума. Существование о ней ничего не знает.
Поэтому сначала она подумала, что это может быть мета-Форои. Очевидно, это придет в западный ум. Но метафора тоже Должна иметь какой-то смысл. Она должна на что-то указывать; метафора должна быть для чего-то: представитель, указатель. Но какой в этом смысл? Если подходить с точки зрения поиска смысла, это хайку бессмысленно. Это опыт. И оно действительно описывает то, что происходит с сознанием, - всего лишь в нескольких словах.
И в этом красота хайку. Оно использует минимальное количество слов. От него нельзя отнять ни слова, все уже отнято' осталось только самое существенное.
Сидя в молчании - вот два слова. Это начинается с сидения, это начинается с тела. Если тело может сидеть в молчании, в расслаблении, это безмерно помогает уму стать молчаливым. Если тело беспокойно, напряжено, тогда не может быть молчаливым и ум. И это хайку начинает с самого основания: «сидя» просто значит в расслаблении, в отдыхе, непринужденно, как дома, без напряжений.
Вы видите миллионы статуй Будды по всей Азии - а сам Будда сказал перед смертью: «Не делайте моих статуй». Почти триста лет ученики, поколение за поколением, противостояли искушению. Но когда физическое присутствие Будды стало далеким, - четыреста лет, пятьсот лет, - появилось искушение создать хотя бы мраморную статую, сидящую в той же позе, что и Будда... Неважно, представляют ли они фотографическое сходство, это не имеет отношения к делу. Важно то, что это поможет придать тебе вдохновения, понимания, как сидеть.
И для этого мраморная статуя подходит даже лучше, чем настоящий Будда, потому что в мраморе он совершенно расслаблен - никаких напряжений, никакого движения. Статуе придали такие пропорции, такую красоту, такое эстетическое чувство, что если ты сядешь у статуи Будды, тебе захочется сесть таким же образом. И чудо, которое ты почувствуешь, сев таким же образом, явится в том, что ум начнет успокаиваться... как будто наступил вечер, и птицы возвращаются домой, на деревья. Вскоре настанет ночь, и птицы успокоились в гнездах, уснули.
И если вам достаточно повезло, чтобы оказаться в присутствии живого пробужденного существа, его полное отдыха тело создаст синхронизацию в ваших телах, потому что это такая же материя. Все тела созданы из одной и той же материи, и она функционирует на одной и той же длине волны.
Если сидеть правильно, молчание нисходит на тебя, как будто наступает вечер, и становится темно.
Сиди в молчании... Второе - это ум. Тело должно быть ненапряженным, и ум должен быть без всякой мысли.
Сиди в молчании, ничего не делай... Это очень важно понять. Лаже идея, что ты «делаешь медитацию», будет беспокойством потому что «делание» означает, что ум активен. Ум может оставаться пассивным, только когда ты в состоянии не-делания, ничего-не-делания...
Это небольшое хайку содержит всю философию восточного подхода. Это даже не медитация; ты ничего не делаешь, ты просто наслаждаешься отдыхом. Ты наслаждаешься покоем, который приходит сам собой, не по твоему действию. Ты просто ждешь, ничего не делая... ждешь, чтобы вещи случились. Нет никакой спешки, нет никакой тревоги.
Приходит весна... Помни, у существования нет обязательства соответствовать твоим желаниям; отсюда это предложение: приходит весна... Ты можешь быть в другом времени года, и трава, может быть, не растет. Не жалуйся, что «я сидел в молчании, но трава не росла». Ты не был сонастроен с существованием.
Ты должен следовать существованию. Весна приходит - тебе придется дождаться прихода весны, ты не можешь ее привести, не можешь ее выработать; это не в твоих руках. Весна приходит - она приходит - и трава растет сама собой. И внезапно все становится зеленым; внезапно всюду растет трава. Никто ничего не делает, и весна пришла, и ее прихода достаточно, чтобы стала расти трава.
Ты сидишь в молчании, ничего не делая, просто ожидая, пока не придет весна. Точно как приходит весна снаружи, приходит весна и внутри. Есть внутренние времена года. Таким образом, не тревожься - весна обязательно придет.
И в то время, когда было написано это хайку, весна приходила точно в один и тот же день года; веками это продолжалось по-прежнему. Когда я был ребенком, в Индии каждое время года начиналось точно в один и тот же день. Не было речи о том, в какой день начнутся дожди, в какой день кончатся. Но из-за атомных взрывов... они потревожили всю экологию. Теперь ничто не определенно: иногда дожди приходят, иногда их вообще нет; иногда их слишком много, иногда они начинаются слишком рано. Старого ритма, старого равновесия больше нет.
Но, к счастью, атомные взрывы не могут побеспокоить твой внутренний мир. Они не могут его достичь. Так, весна приходит тотчас же, как только ты готов. Есть египетская пословица: «Когда ученик готов, появляется мастер». Мастер должен появиться, когда ученик готов. Ученику не стоит беспокоиться о мастере, он должен только быть готов. Его готовности достаточно, чтобы вызвать мастера.
И это абсолютная правда: мастер появляется, когда ученик готов. Сидя в молчании, ничего не делая, ты приходишь в готовность. Никакого желания, никакой тревоги о том, придет ли весна - она всегда приходит, и никогда не было по-другому. В то мгновение, когда ты готов, она тут как тут.
А когда весна приходит в твой внутренний мир, словно раскрываются тысячи цветов, и весь воздух меняется: он свеж и полон благоухания, и начинают петь птицы. Внутренний мир становится сам себе музыкой, сам себе ароматом - и трава растет сама собой.
Под «травой» подразумевается твоя жизнь, твоя жизненная сила. Зелень - это символ жизни. В связи с весной все становится зеленым. И как только ты переживаешь это явление, ты познал величайший из всех секретов - что есть вещи, которых нельзя сделать, но которым можно лишь позволить случиться.
Это возможно, Кавиша: сиди в молчании, ничего не делай, и в любое мгновение может прийти весна, и впервые ты поймешь важность этого хайку, потому что нечто в тебе начнет расти, такое живое - сующая жизнь. Это ты, это твое существо. Но нет способа понять это интеллектуально.
На Востоке тысячи лет ученики сидели рядом с мастером, просто ничего не делая. Западному уму это кажется странным: какой смысл там сидеть? Если ты приходишь на суфийское собрание, мастер сидит посредине, а вокруг в молчании сидят ученики - ничего не происходит, мастер даже ничего не говорит. Проходят часы...
Но нечто передается - все они чувствуют осуществлен-ность. Выходя, они сияют. Мастер ничего не сделал; не сделали ничего и они. Они просто пришли в гармонию, потому что никто ничего не делал, все были в молчании.
Возможно, что теперь ты понимаешь это хайку. Сидя здесь каждый день, просто слушая меня, на тебя нисходит молчание, и внезапно - весна, и растет трава.
Восток должен быть понят в его собственном смысле. Если кто-то пытается интерпретировать его интеллектуально, то тем самым упускает всю суть с самого начала.