Мгновения вечности

Я знаю, в чем были сложности, сложности начались после референдума. Я каж­дый день говорил Джону, что если нужно принять какое-то решение, его нужно принимать до начала референдума. После референдума надежд больше не было, потому что после того, как премьер министр поймет, сколько человек могут прого­лосовать против него, он не сможет быть достаточно мужественным для того, что­бы пригласить человека, который может воздействовать на его избирателей отри­цательно.

Вот чего он боялся, и теперь практически весь мир охвачен этим страхом, каждая страна охвачена этим странным страхом.

Один человек в Испании, известный писатель, очень интересовался мной, потому что прочитал несколько моих книг, которые были переведены на испанский язык. Он трудился один месяц, ждал, пока я поеду в Испанию, он хорошо известен по всей Испании, уважаем, даже политики уважают его. Он разговаривал с президен­том, с премьер министром, с членами королевской семьи, они все хотели, чтобы я приехал в страну. Письма из Америки и Германии, Греции и Италии сделали свое дело...

Вчера он сообщил мне: «Теперь все усложнилось. Сам президент сказал мне: не принимай в этом участия. Это очень опасный человек. Твоя связь с этим человеком может принести тебе сложности, держись в стороне от этого дела, и не упоминай его имени!»

Он спросил у президента: «Какую опасность он представляет?»

Тот ответил: «Не спрашивай. Это очень опасная ситуация».

Потом пришло письмо от немецкого правительства, в котором сообщалось, что три преступника путешествуют вместе со мной. Они упомянули моего секретаря: Хасью, и сказали еще: «Мы не имеем ничего против Раджниша, но немецкое пра­вительство настаивает, чтобы мы не пускали трех преступников, которые путеше­ствуют вместе с ним!»

У них спросили: «Но кто эти три преступника? И какие преступления они совер­шили?» После настойчивых расспросов, мы узнали только, что среди них был один немец, один канадец и один американец. Это достаточно странно, потому что сре­ди путешествующих со мной не было вообще немцев. Так что одна треть инфор­мации уже была заведомо ложной, со мной было несколько американцев, но среди них не было никаких преступников, и никто их них не мог вспомнить, что совер­шил хотя бы одно преступление. Один был канадец, но он был в шоке, когда ус­лышал о том, что он преступник. Против него не было выдвинуто никаких обвине­ний.

Всего несколько дней назад я узнал о том, что американцы решили передать мое имя в списки розыска Интерпола, международной полиции. Теперь я стал между­народным преступником, которого разыскивают.