Мгновения вечности

Это было просто наказание.

Шесть месяцев он пробыл там. Он просил несколько раз вернуться. Но ему отка­зали.

И как только Шила покинула общину, он сразу позвонил. Я спросил у него: «В чем дело. Почему ты уехал в Германию?» И он мне все рассказал.

Теперь он дает показания. Он дал показания ФБР. Теперь он будет давать показа­ния в суде.

Вы будете удивлены и шокированы узнать о том, что даже моя комната, моя гос­тиная и спальня, прослушивались. Он говорили, что любят меня, что готовы уме­реть ради меня, но для чего тогда прослушивать мою комнату? Вивек подозревала это, потому что ее комната также прослушивалась. Также прослушивалась комната Хасьи, и все телефоны. Саньясины не говорят с политиками по телефону, говорят с друзьями, с возлюбленными.

Я подозревал это. Я спросил у нее об этом как-то. Шила ответила: «Нет. Мы про­слушиваем и записываем телефонные разговоры только тех, кто может оказаться правительственным шпионом».

Я спросил: «За четыре года сколько информации вы собрали? Покажите мне!»

Они не нашли ни единого свидетельства. И тогда я сказал: «К чему тогда это? За четыре года ни одного свидетельства?»

Это был просто предлог, чтобы прослушивать разговоры саньясинов. Это отвра­тительно, это ниже человека, это не демократично, это преступление, это вмеша­тельство в личную жизнь человека.

Я не знал, что они прослушивают даже мою комнату. Вам будет трудно поверить в это, но вчера мы открыли и отсоединили прослушивающее устройство.

Она все время настаивала на том, чтобы в моей комнате был звонок, чтобы по­дать сигнал охранникам если что.

Я сказал Шиле: «Но что может случиться внутри? Снаружи охранники. Если что-то случится со мной, несчастье придет извне. У них должен быть звонок, чтобы сообщить мне об этом, а не у меня. Я живу в единении. Никто не может меня даже увидеть снаружи, и я не могу никого увидеть за пределами моей комнаты. Звонок совершенно не нужен!»

Она настаивала на том, что он может понадобиться в случае чего. Я сказал ей: «Хорошо, если ты так настаиваешь, он мне не навредит». Но смысл был в том, об этом мы узнали вчера, после того, как убрал этот звонок, что там был микрофон. Это было подслушивающее устройство.

Я встречался иногда с кем-то. Она не хотела, чтобы я с кем-либо встречался. Но я сказал ей: «Это невозможно. Я хочу кому-то кое-что передать, какие-то наставле­ния. Мне кажется, ты не сможешь это сделать. И поэтому этого человека нужно позвать».

По этой причине она прослушивала мою комнату. Она хотела знать, что я буду говорить тем людям, которых звал к себе.