Мгновения вечности

Раджниш не был напрямую вовлечен во все это, но его попросили прокомментировать эти события. Он посоветовал вести судебные разбирательства. Большую часть судебных процессов община выиграла, но на это было потрачено несколько лет.

— Я был в Америке пять лет, и сражался во всех судах. В конце концов, моя виза давно закончилась, у меня больше не было визы, не было разрешения жить офици­ально в этой стране, но им не хватало мужества приехать забрать меня из общины, чтобы вывезти из страны. Они окружили всю общину, а община занимала площадь в сто двадцать шесть квадратных миль, они окружили всю общину национальной Гвардией с пулеметами, но им не хватало мужество проникнуть на территорию общины.

У нас не было ничего, всего лишь тридцать полуавтоматических винтовок, кото­рые может в Америке купить каждый житель Америки. Они принадлежали поли­цейским общины, им даже платило Американское правительство, потому что эта полицейская часть — была частью американских полицейских сил, и хотя все они были саньясинами, которые получили полицейскую подготовку. Они боялись: «Несмотря на то, что это наши полицейские, они будут биться за общину, а не за нас!»

Самая большая мощь в мире боялась тридцати полицейских с полуавтоматиче­скими винтовками. Они планировали несколько лет арестовать меня, а у меня не было даже перочинного ножика.

Арестовать меня было так легко. Не нужно было одевать на меня даже наручни­ки, не нужно было надевать цепи на меня. Вы могли мне просто сказать: «Вас при­гласили к президенту в гости — в тюрьму!» И я бы пошел с ними. Я не стал бы пре­пятствовать закону.

Но вы удивитесь, когда узнаете. Они поручили ФБР арестовать меня, а их дирек­тор смеялся. Он говорил: «Одного человека, который не совершил ни одного пре­ступления, и вы просите, чтобы мое ведомство занялось его арестом? Мы не будем этим заниматься!» Они попросили командующего армией сделать это. Он тоже смеялся: «Вы что, сошли с ума, если армия будет заниматься арестом одного чело­века, который не совершил ни одного преступления, у которого нет никакого ору­жия в руках, вы сделаете нас посмешищем во всем мире!» И он тоже отказался.

Все правительственные агентства отказывались арестовывать меня по той про­стой причине, что они не видели причины, по которой следовало бы меня аресто­вывать. Они не могли сказать, что у меня нет визы, несмотря на то, что срок моей визы давно истек. Они не могли этого сказать, потому что я подал прошение о продлении визы, и они мне не ответили отказом. Они боялись, что если они отве­тят отказом, я вызову их в суд, в Верховный Суд, и на разбирательства уйдет при­мерно двадцать лет. И поэтому они не хотели говорить мне открыто: нет. И они также не говорили мне: да.